Под британским флагом

Приступили к делу только в начале января, когда я пообещал начальнику верфи, что пожалуюсь вице-адмиралу Джорджу Кейту, которого ждали в Гибралтаре со дня на день. Кстати, правильнее было бы называть его Джорджем Элфинстоном, поскольку он являлся пятым сыном лорда Чарльза Элфинстона. Кейт — фамилия его деда, шотландского лорда-маршала, как называли главу семейства, имевшего право на маршальский жезл. Шотландцы пошли дальше англичан — сочли, что некоторые рождаются не только знатными, но еще и с талантом маршала. Дед бездарно повоевал с англичанами и провел большую часть жизни на материке, а внук проявил себя толковым, пусть и не хватающим звезды флотоводцем, исправно служа английскому королю.

Прибыл Средиземноморский флот вместе с караваном двадцать первого января. Не догнав врага, вице-адмирал Джордж Кейт повел корабли в Портсмут. Англичане были уверены, что французы и испанцы перешли в Брест для того, чтобы прикрыть высадку десанта на остров Британия и/или Ирландия. Ждали до Рождества, после чего поняли, что их надули, что враг не собирается появляться на поле боя.

Мне передали, что командующий флотом интересовался, почему корвет стоит в порту? Ему рассказали, что корабль получил повреждения, «вырезая» в Малаге захваченное французским корсаром, купеческое судно. Спросить, почему я оказался в Малаге, а не крейсировал, как он приказал, возле Мальты, вице-адмирал не счел нужным. Наверное, подумал, что меня послал в Гибралтар Горацио Нельсон, который был уверен, что корвет «Хороший гражданин» ушел со Средиземноморским флотом в погоню за французско-испанским. Если вообще что-либо знал о вверенных ему кораблях. По слухам, отважный контр-адмирал Горацио Нельсон ни на шаг не отходит от леди Гамильтон. Наверное, как в детстве, держится за юбку, чтобы не упасть.

Сказать, что я сильно расстраивался из-за простоя корабля, тоже нельзя. Мне было с кем и чем заняться в Гибралтаре. Видимо, дурной пример Уильяма Гамильтона, который дружил с Горацио Нельсоном, любовником своей жены, повлиял и на Петера Деладжоя. Разница была только в том, что послу вот-вот стукнет семьдесят и женщины, наверняка, перестали быть для него главным искушением, а интендант еще худо-бедно исполняет супружеские обязанности.

86

Дует холодный северо-западный ветер. Предыдущий день был теплый, утром было тихо, над морем висел густой туман, в котором видимость была от силы метров пятьдесят, но к обеду ветер усилился балов до шести, что по меркам Средиземного моря можно считать штормом. Корвет «Хороший гражданин» обогнул Сицилию с юга, по Тунисскому проливу, надеясь захватить там приз, а теперь приближался к Мальте с запада. Навстречу нам шел французский линейный семидесятичетырехпушечный корабль, за которым гнались два таких же английских. Поскольку первый из догонявших постреливал из погонных пушек, а ему отвечали из ретирадных, можно быть уверенным, что флаги на всех кораблях соответствуют национальной принадлежности.

Корвет «Хороший гражданин» приготовлен к бою. Мой экипаж уверен, что это всего лишь формальность. Слишком разные весовые категории. Я и не собираюсь тягаться с линкором. Пусть с ним бодаются равные ему по силе, два против одного, а я обеспечу их поединок, от которого французы пытаются уклониться. Если вражеский корабль будет пленен, экипажу корвета светит одна шестнадцатая (одна восьмая разделенная на двоих, присутствующих при захвате). Поскольку линейный корабль третьего ранга с вооружением и припасами в среднем стоит пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, моя четверть от одной шестнадцатой может оказаться вполне приличной.

Мы шли так, чтобы разойтись с французом правыми бортами на близкой дистанции. Если не выстрелим в него, линкор сочтет западло тратить на нас боеприпасы. Но мы выстрелили. И не просто выстрелили. Я повернул корвет левым бортом к врагу перед его носом и с дистанции кабельтова два произвол залп из десяти карронад, заряженных книппелями. Целили по парусам и рангоуту. Попало не всё, но того, что нашло цель, хватило, чтобы на фок-мачте французского линейного корабля остался только брамсель, совершенно не пострадавший, марсель превратился в лоскуты, а главный парус сорвало вместе с реем. На грот-мачте два нижних паруса обзавелись таким количеством отверстий, что вряд ли работали и на десятую часть своих возможностей. В придачу порвало грот-брасы и парус грот развернуло вдоль ветра, перестал работать вообще. Французский линкор все еще шел вперед, приближался к нам, но скорость падала стремительно. Четыре его погонные пушки выстрелили по нам, сорвав крюйсель на бизань-мачте. Корвет продолжил разворот, а затем начал удаляться, взяв круче к ветру, чтобы вражеским комендорам пришлось подвигать пушки, если захотят выстрелить в нас еще раз, потому что идти таким курсом линкору слабо.