Под белым орлом

Он испугался, когда ему подали письмо графа Игнатия, и, по обыкновению, спросил совета Софии, как ему поступить, потому что при изменившихся обстоятельствах всякие сношения с прусским министром могли оказаться опасными, и возбудить подозрения против него.

— Прежде всего, мой друг, — ответила молодая женщина, — ты должен выслушать пришедшего к тебе человека; опасно лишь то, что мы не держим в своих руках, а возбудить против себя подозрения не рискует никто, если не ведёт двойной игры, чего мы с тобою станем остерегаться. Я останусь тут, чтобы указывать тебе настоящую дорогу.

С этими словами гречанка скрылась за портьерой, как делала каждый раз, когда граф давал важные аудиенции, и камердинер ввёл Акста.

Коротко и ясно описал тот положение дел и объяснил причины, заставлявшие фон Герне желать наискорейшего удаления Серры в Берлин.

Не выжидая одобрительного знака со стороны Софии, граф Феликс с жаром воскликнул:

— Господин фон Герне совершенно прав: пребывание здесь этого человека может в данный момент сделаться опасным для меня, для вашего патрона, даже для прусского короля! Я сейчас напишу письмо господину фон Герне, в котором должна идти речь только о продаже поместья «Кроточин», и поручу господину Серре немедленно отвезти его в Берлин. Побывайте у него сами, но не говорите ему, что виделись со мною; пусть предлогом для вашего посещения послужит какой-нибудь совет относительно финансовых дел, который будто бы понадобился вашему патрону; тогда вы сейчас подметите, колеблется ли исполнить Серра моё поручение; если он поедет, пускайтесь в путь вместе с ним да позаботьтесь, чтобы он не ускользнул от вас; но, если бы Серра стал отговариваться от поездки, безотлагательно дайте мне знать о том; тогда уж я найду средство сделать его безвредным и переправить через границу.

Акст был немало удивлён и обрадован такою сговорчивостью Потоцкого, которая как будто доказывала ему, что возникшее в нём и не вполне опровергнутое самим графом Игнатием подозрение было неосновательным. Он торопливо откланялся, чтоб расспросить о Серре в конторе компании торгового мореплавания и узнать его адрес.

Тут София, весёлая и радостная, вышла из своего укромного уголка и воскликнула:

— Всё устраивается как нельзя более счастливо! Если тот прусский министр, хотевший выторговать королевскую корону Польши для своего повелителя, отзывает теперь обратно своего агента, выбранного им, по-видимому, весьма неудачно, так тем лучше для нас. По крайней мере нам нет надобности резко порывать те отношения; всегда бывает умнее и выгоднее развязывать нити, вместо того, чтобы разрывать их. Чем осторожнее будем мы следовать по нашему пути, тем благодарнее будет нам императрица.

Гречанка снова заняла место возле графа, и они, как ни в чём не бывало, принялись вдвоём за прерванный завтрак, не обращая внимания на тревогу на улицах.

Серра занимал простую комнату в гостинице «Белый олень» в центре города. Он выдал себя за торгового агента из Берлина; его паспорт был в порядке, он имел сношения с служащими в конторе торгового мореплавания, а также с различными торговыми домами в Варшаве и благодаря тому, что в остальных отношениях вёл тихую и уединённую жизнь, он не возбуждал к себе внимания ни в самой гостинице, ни со стороны польской и русской полиции. Писал он много; на столе в его комнате лежали бумаги, испещрённые цифрами, и никто не подглядывал за тихим постояльцем, беспрерывно погруженным в усердные занятия.

Он и теперь сидел за своим столом и прилежно писал, от времени до времени отрываясь от работы с видом задумчивости и прислушиваясь к шуму на улице, откуда доносились всё более и более громкие голоса встревоженного народа.