Под белым небом. Как человек меняет природу

Однако, по его словам, положение сейчас таково, что людям придется вмешаться. Совместно с различными университетами и исследовательскими организациями администрация планировала потратить не менее 100 млн австралийских долларов (около $70 млн американских) на изучение различных способов помочь рифу. Среди них: запуск подводных роботов для повторного засева поврежденных рифов, разработка какой-то ультратонкой пленки для затенения рифов, подача воды из глубины на поверхность для охлаждения кораллов и метод, получивший название «осветление облаков». Последний вариант подразумевает распыление крошечных капель соленой воды в воздухе для создания своего рода искусственного тумана. Соленый туман, по крайней мере теоретически, должен образовывать светлые облака, которые будут отражать солнечный свет обратно в космос и тем самым противостоять глобальному потеплению.

Вахенфельд сказал мне, что новые технологии, вероятно, придется применять в комплексе, чтобы, например, робот мог доставить генетически улучшенных личинок на риф, затененный тонкой пленкой или искусственным туманом.

— У нас масса потрясающих инновационных идей, — сказал он.

В тот вечер я снова поехала в Морской симулятор. Рядом с парковкой копошилась в земле семейка диких свиней. Представители этого синантропного вида лоснились от жира и, похоже, были вполне довольны жизнью. Постепенно студенты и исследователи заполняли помещение. Когда искусственное солнце зашло над искусственным морем, все снова озарилось красными огоньками фонариков, которые метались в полумраке, как светлячки.

Пришли все, кто был здесь прошлой ночью. Помимо команды Ван Оппен я узнала группу, которая планировала заморозить гаметы кораллов, чтобы застраховаться на случай апокалипсиса, и еще одну, которая хотела изменить эмбрионы кораллов на генетическом уровне. Появились и новые лица. Из Сиднея прилетела команда кинематографистов. (Мне пришло в голову, что если все прочие были коралловыми вуайеристами, то киношников можно было назвать порнографами.)

Пол Хардисти, глава института, заведующего Морским симулятором, тоже пришел на шоу. Хардисти, родом из Канады, высокий и поджарый, как ковбой. Я спросила его о будущем рифа. Он казался хмурым и в то же время был полон энтузиазма.

— Мы же тут не коралловый садик вырастить хотим, — сказал он. — Речь о крупномасштабных вмешательствах, на уровне всего рифа. Так что, как нам кажется, задача действительно чрезвычайно сложная, но выполнимая — ведь здесь работают лучшие умы в мире.

Для продолжения исследований Морской симулятор будет расширяться; по словам Хардисти, если я снова приеду через несколько лет, он будет вдвое больше.

— Одной волшебной таблеткой делу не поможешь, — продолжал он. — Рифы можно спасти сочетанием нескольких методов, например «осветления облаков» и «управляемой эволюции». Нужно будет подключить инженеров, потому что в случае изменения ситуации понадобится действовать быстро. Еще придется позаимствовать технологии у крупных фармацевтических компаний, потому что нам потребуются механизмы массовой доставки наших средств к кораллам. Например, ну, не знаю, может, мы будем использовать мелкие гранулы.

Вокруг нас все кружились рубиновые огни.

— До чего же это самонадеянно и высокомерно — считать, что нам никто не нужен, кроме нас самих, — сказал в заключение Хардисти. — Мы же тоже жители Земли. Впрочем, что-то меня потянуло на философию. Поеду лучше домой, хоккей посмотрю.

Пока мы ждали, когда кораллы настроятся на нужный лад, делать было особо нечего. Я стояла в темноте, и меня тоже «потянуло на философию». Хардисти, конечно, был прав; весьма самонадеянно полагать, что люди могут довести Большой Барьерный риф до уничтожения и не столкнуться с последствиями. А разве не самонадеянно планировать «вмешательство на уровне всего рифа»?

Когда Дарвин сравнивал искусственный отбор с естественным, у него не возникало вопроса, какой из них мощнее. Голубеводы добились удивительных успехов и вывели породы, настолько отличающиеся друг от друга, что многим они казались совершенно разными птицами. (Все породы голубей, от веерохвостых до дутышей, как верно догадался Дарвин, произошли от одного вида, сизого голубя, Columba livia.)

Точно так же собаководы вывели борзых и корги, бульдогов и спаниелей. Список можно продолжать бесконечно: овцы в сарае, груши в саду, кукуруза в кормушке — все это результаты тщательной селекционной работы, проводившейся на многих поколениях животных и растений.