Под белым крестом Лузитании

Именно об этой операции шла речь в бетонном блокгаузе форта № 7. И еще Рохо добавил: генерал ди Ногейра хочет испытать капитана Брауна «в деле» потому, что имеет на него определенные виды.

— Все будет олл райт, капитан! — дружески заверил его тогда охотник. — Мы не пропадем.

Он мог бы сказать — «со мною не пропадешь». И Майк понял, что Рохо щадит его самолюбие.

А его внимательный взгляд, брошенный на Брауна как раз перед тем, как из кустов прогремели мушкетные выстрелы? Майку показалось, что командир «десперадос» сожалел, что Майк стал свидетелем того, что произошло в лесной деревушке. Нет, сам Рохо не убивал людей, он их лишь выслеживал, и ничто не должно было мешать ему, когда он шел по следу.

Вот и теперь… Они почти бегут через этот бесконечный буш уже двенадцать часов. Сколько же — сорок, пятьдесят, шестьдесят — километров отделяют их от надежных стен форта?

Рохо уверен, что там, среди своих, есть и лазутчики партизан. Что ж, после того, как старательный, верный сержант Аде, службист, гроза рядовых наемников, оказался капитаном Морисом, офицером разведки Боганы, погубившим так хорошо подготовленный десант, Майк больше уже никому не верил…

Впереди прокричала какая-то птица. Ей отозвались еще три: справа, слева, сзади… Майк знал: это сигнал к привалу. Лишь один он имел право идти после сигнала — и только к Фрэнку Рохо.

Майк сделал несколько шагов. Так и есть. Чаща немного отступила, и у ствола дерева, вытянув правую ногу вперед, сидел побледневший Фрэнк Рохо. Его запыхавшийся носильщик хлопотал поблизости, неуклюже расстилая на жесткой траве новенькое красное одеяло.

Майк невольно вздрогнул, таким странным, показалось ему лицо Рохо: глаза охотника были сужены, губы плотно сжаты. Он неподвижно смотрел из-под густых бровей на наемника, подчеркнуто старательно расправлявшего на траве одеяло. Правая рука Рохо была в кармане.

— У нас нет таких одеял, Кларенс, — сказал он тихо.

Наемник испуганно выпрямился во весь свой богатырский рост, отер ладонью пот со лба и, полуоткрыв рот, уставился на командира.

— Где ты взял это одеяло? — Слова прозвучали еще тише.

— Это… — парень опустил глаза.

— Ты взял его в деревне.

— Нет!

Наемник, закрывая лицо руками, в ужасе попятился.

— Такими одеялами снабжает только Движение. Ты нарушил мой приказ!

— Я боль…

Не кончив фразы, «отчаянный» метнулся в сторону, туда, где у ствола дерева стоял его автомат.

Выстрелы Франка Рохо прозвучали глухо, не громче, чем стреляет шампанское. Наемник упал головою в чащу и повис на кусте, словно пытаясь удержаться на его колючих ветвях, потом захрипел и медленно сполз на землю.

Рохо положил пистолет с навинченным на него черным решетчатым глушителем на раненую ногу и оперся затылком о серый ствол дерева. Только теперь он заметил растерянного Майка, неподвижно стоящего метрах в трех от него, и болезненно скривился.

— Он знал, что бывает за нарушение приказа.

— Но парень стелил вам! — Майк сделал ударение на слове «вам».

— Только поэтому я и узнал, что он нарушил приказ.

— Это жестоко!

— Жестоко? — Рохо усмехнулся. — А это, по-вашему, акт гуманизма? — Он указал на свою вытянутую ногу. — Если задета кость и начнется заражение — считайте, что я вышел в тираж. Одноногими могут быть пираты, да и то только в романах.

— Парни мстили за смерть родных!

— Помогите мне лучше сменить повязку. Открылось кровотечение. И не думайте, ради бога, обо всем этом… — Рохо сделал жест в сторону убитого. — Это не наша война.

Майк подошел и присел на корточки возле охотника, молча принялся развязывать куски гибких лиан. Ему не хотелось продолжать разговор.

Он разорвал зубами оболочку протянутого охотником индивидуального пакета и хотел было уже снимать набухшие кровью бинты, как Рохо вдруг легонько отстранил его.

— Извините, капитан. Дальше я сам. Глупость, но я стесняюсь, это у меня с детства. Отвернитесь, прошу… вас… — Смущенно, но настойчиво сказал он.

Майк недоуменно пожал плечами.

— Но ведь африканцы перевязывали вас.

— Африканцы?.. Африканцы совсем другое дело. Это же не мы с вами.

Рохо менял повязку, а Майк стоял к нему спиною и невольно смотрел в сторону кустов, из которых торчали тяжелые, очень большие ботинки убитого.

«Ночью сюда придут хищники, — думал он. — Кто это будет? Леопарды? Гиены?.. Или муравьи за несколько дней оставят лишь скелет — чистенький, белый». А ведь не промахнись из своего мушкета мальчишка — и вместо Инносенсио в деревне осталось бы тело его — Майка…

Фрэнк Рохо долго возился с повязкой. Видимо, сменить ее одному было делом непростым, в голосе его — медленном, прерывающемся — слышалось напряжение:

— Португалия проиграла эту войну… А ведь ди Ногейра мог бы выиграть ее через полгода.

Майк с сомнением пожал плечами.