Под алыми небесами

Ярость обуяла Пино. Он уже собирался наброситься на убийцу Марио, но тот поднял голову, увидел его и проговорил:

– Что смотришь? Эй, да это же с тобой он говорил. Ты тоже фашист?

Увидев, что убийца целится в него, Пино развернулся и побежал, делая неожиданные повороты и нырки. За его спиной прогремел выстрел, пуля попала в одно из немногих деревьев, оставшихся в саду. Пино не замедлил бега, пока не оказался вне парка, почти в Сан-Бабиле. И только тогда он позволил себе осмыслить то, что видел. Вся жидкость, которую он выпил, вышла из него наружу, его рвало, пока не заболели бока.

Он пошел дальше в полуобморочном состоянии, направляясь к дому кружным путем.

Минуту назад Марио был жив, и вот лежит с простреленной головой. Эта неожиданная смерть стала для Пино потрясением, и он, идя по жарким улицам, дрожал, словно от холода. Как долго еще людей будет преследовать смерть?

В квартале моды люди на улицах праздновали, сидели на крылечках, смеялись и курили, ели и выпивали. Пино миновал оперный театр, потом увидел толпу, подошел к ней, стараясь не думать о мертвом Марио. Партизаны выставили оцепление у отеля «Реджина», бывшего управления гестапо.

– Что тут происходит? – спросил Пино.

– Они обыскивают дом, – ответил кто-то.

Пино знал, что не найдут там почти ничего ценного. Он видел, как горели документы. Пино до сих пор не мог прийти в себя от того зрелища – такой кипы горящих бумаг он и представить себе не мог. Его мозг искал убежища от ужаса, который охватывал его при мысли об убитом родственнике, и спасался в размышлениях о том, что могло быть в тех сожженных документах. И какие бумаги они оставили и почему.

Он подумал о Лейерсе, каким видел его два дня назад. Генерал просил его вернуться в квартиру Долли, перед тем как Пино его арестовал. Говорил что-то о бумагах, которые забыл там, и о чем-то еще. Он не меньше двух раз упомянул эти бумаги.

Подумав, что Лейерс мог оставить какие-нибудь разоблачительные документы в квартире Долли, Пино собрался, мысли о Марио отошли на второй план.

Квартира Долли была всего в нескольких кварталах, на Виа Данте. Он должен побывать там, прежде чем пойти домой и рассказать отцу о Марио. Он найдет бумаги, отдаст их майору Кнебелю. На основании этих бумаг и того, что он знает о Лейерсе, получится неплохая история. Пино и Кнебель поведают миру о генерале и «принудительном труде», о том, как этот фараоновский надсмотрщик доводил людей до смерти.

Двадцать минут спустя Пино поднялся по ступеням крыльца, прошел мимо старухи, которая подмигнула ему за линзами очков, и дальше по лестнице в квартиру Долли.

– Кто тут? – раздался старческий голос ему вслед.

– Старый друг, синьора Пластино, – сказал Пино, не останавливаясь.

Дверь в квартиру Долли была выломана и висела на петлях. Чемоданы и коробки лежали раскрытые, их содержимое было разбросано по полу.

Пино охватила паника.

– Анна? Долли?

Он прошел на кухню, увидел разбитые тарелки, опустошенные шкафы. Его трясло, ему казалось, что сейчас его снова вырвет, когда он подошел к комнате Анны и отворил дверь. Матрас был скинут с кровати. Ящики и шкафчики открыты и пусты.

Потом он увидел что-то торчащее из-под матраса, нагнулся, потащил. Изящная сумочка, которую его дядя подарил Анне на Рождество. Он услышал ее голос: «У меня за всю жизнь не было такого замечательного подарка. Я с ним никогда не расстанусь».

Где она? В голове у Пино запульсировало. Когда она уехала – два, три дня назад? Что случилось? Она бы никогда не оставила сумочку.

Он понял, кто даст ему ответ. Бегом спустился по лестнице, тяжело дыша, подбежал к старухе:

– Что случилось с квартирой Долли? Где она? Где ее горничная – Анна?

За толстыми линзами глаза старухи показались в два раза больше обычного размера, когда холодная, довольная улыбка искривила ее губы.

– Вчера вечером забрали этих немецких шлюх, – прокудахтала старуха. – Видели бы вы, сколько из этого гнезда разврата всяких вещей вынесли. И вслух-то эти вещи назвать нельзя.

Растерянность Пино перешла в ужас:

– Куда их увели? Кто?

Синьора Пластино прищурилась, подалась вперед, разглядывая его. Пино грубо схватил ее за руку:

– Куда?

Старуха прошипела:

– Я тебя знаю. Ты один из них!

Пино отпустил ее, отступил.

– Нацист! – закричала она. – Он нацист! Здесь нацист!

5

Пино выскочил за дверь, а визгливый голос старухи раздавался за его спиной:

– Остановите его! Он предатель! Нацист! Друг немецких шлюх!

Пино бежал со всех ног, чтобы не слышать визгливых криков старухи. Наконец он остановился, прислонился к стене, чувствуя себя растерянным, оцепеневшим и испуганным.

«Анну и Доли увели», – подумал он, ощущая страх, который грозил лишить его способности думать.

Но куда? И кто мог их увести? Партизаны? Он в этом не сомневался.