Почувствуйте разницу

— Да какая разница? Я же сказал, я все уже снял с книжки. Вообще, знаете, у меня ощущение, что все эти машины едут в разных направлениях, но в одну сторону.

— Н-да, острое время! Острое!.. С кленов листья опали. Я сам видел! А с елок еще нет!

— У них нет листьев.

— Потому и не опали… Комары улетают. В жаркие края…

— Говорят, вчера электричка пришла вовремя…

— Доигрались…

— А многие, как страусы, прячут голову — и все…

— Да…

— Вот…

— ЦСКА тоже, знаете… Ничего не известно! Такое время!

— Кошмар!

— Не то слово!

— Именно!

— Так что давайте так: если что еще, звоните хоть ночью.

— И вы, и вы. Надо быть в курсе.

— Будем друг друга держаться. Все-таки вместе легче…

Оптимистическое

Того нет, этого нет.

То — не достать, это — не купить. А купишь — сломается, сломается не починишь, починишь — выбросишь. Там — обвесили, тут — отравили, здесь — обжулили, и параллельно везде — облаяли.

Одни — заелись, другие — зажрались, остальные — спились. Потом зашились все, но опять развязали, опять спились.

Врут — все, не верит никто, но все равно врут, и никто не верит.

Памятник стоял — снесли. Портрет висел — скинули. Другой повесили он сам упал.

Мужики — хуже баб. Бабы — еще хуже!

Молодежь — сплошь балдеет. Старики несут молодежь, потому что обалдели еще раньше.

Придешь на работу — психушка! Придешь домой — на работе нормально…

Глянешь в газету — глаза на лоб! Поглядишь без газеты — волосы дыбом.

В общем, вообще!..

А тут еще обрадовали, что, оказывается, растет средняя продолжительность этой жизни!

Спасибо, огорчили, что медленно…

Начальство и народ

Народ добрый — начальство злое.

Народ умный — начальство тупое.

Народ — честный. Начальство — ворье. Народ ограбили, теперь друг у друга воруют.

Народ — работяга — труженик. У начальства от безделья — жир, на жиру — пролежни.

Народ за правду, а начальству верить можно только на сороковой день. Уж как врут! И кому — своему ж родному народу!

Народ — он вообще, он никогда ничего! А эти постоянно! Его поймаешь, а он опять, еще больше!

Народ — храмы построил, про землю песни сложил. Ай, люли, понимаешь. Ой ты рожь.

А начальство храм порушило, землю заплевало, речку отравило, сидят по кабинетикам, думают, где б еще нагадить.

Народ — одно слово: золотой! Насчет народа вопросов нету. Насчет начальства — есть. Ну откуда у такого народа такое начальство? Прям всплывает и всплывает, и не тонет, и не тонет!

Обидно народу за себя.

Одобрям-с!

— Я, местный житель, как и все местные жители…

— Мы, местные жители, как и жители других мест…

— Я, вагоновожатый, как и все вожатые вагонов…

— Мы, бурильщики…

— Мы, носильщики…

— Мы все, как и все остальные…

— Решительно и всемерно…

— Целиком и полностью…

— О Д О Б Р Я М!!!

Одобрям. С большой буквы. Потому что это — не глагол. Это больше чем действие. Это — название эпохи. У людей был Ренессанс. У нас был Одобрям-с.

Он был всеобщим. Он торжествовал в балете и нефтеперегонке, при шитье пеленок и возложении венков. Отеческий Одобрям руководящих сливался с задорным Одобрямом руководимых.

Одобрям был выше чувств и отвергал формальную логику.

Высокие потолки — Одобрям. Низкие потолки — Одобрям. Больше удобрений — Одобрям. Меньше удобрений — больше Одобрям.

Все газеты и журналы из номера в номер публиковали одно и то же: "Дорогая редакция! С глубоким одобрением встретили мы…"

Издать Сыроежкина — Одобрям. Изъять Сыроежкина — бурно Одобрям. Главным в нашем Одобряме было его единогласие и единодушие — причем в обстановке полного единства! Вопрос "Кто воздержался?" вызывал улыбки. Вопрос "Кто против?" считался вообще чем-то из английского юмора. Реакция на вопрос "Кто за?" была похожа на выполнение команды "Руки вверх!".

Снести церковь — Одобрям! Снести тех, кто ее снес, — сердечно Одобрям! Реставрировать и тех и других — Одобрям посмертно!..

Периодически Одобрям ударялся в свою диалектическую противоположность и тогда назывался Осуждам.

Тогда:

— Мы, намотчики…

— Мы, наладчики…

— Мы, профессора…

— Мы, шеф-повара…

— С гневом и негодованием…

— Решительно и сурово…

Узкие брюки — Осуждам. Длинные волосы — Осуждам. Того поэта не читали, но возмущены. Этого химика в глаза не видели, но как он мог?! Пока бросали камни в химика, проходило время, и уже узкие штаны — Одобрям, а Осуждам — широкие. И опять — не поодиночке! Ансамблями, хором, плечом к плечу!

— Как вы считаете?

— Так же!

— Какое ваше мнение?

— Еще более такое же!

Не я сказал — мы сказали. Не я наступил на ногу — мы всем коллективом наступили. Не у меня мнение, не у тебя, даже не у нас… А вообще: "Есть мнение…" Оно есть как бы само, а уже мы, доярки и кочегарки, его Одобрям. Или Осуждам. В общем, Разделям…

Казалось, тренированы, казалось, готовы ко всему. И все же многие не могли предвидеть, что начнется полный Осуждам вчерашнего Одобряма!

И вот вместо тишины — шум! Вместо шума — крик! Там, где раньше уныло скандировали, теперь весело скандалят. Заместитель назвал директора дураком — тот обнял его, как брата…

Согласных больше нет:

— Как вы считаете…

— Не так, как вы!

— Какое ваше мнение…

— Не ваше дело!!