Почувствуй

— Не совсем. Глупо отрицать, что тот момент, когда я встретил тебя на парковке, никак не повлиял на столь скорое решение. Я переживал за тебя, не мог допустить, чтобы что-то произошло, боялся не успеть. Но ведь я не всегда мог сказать тебе, будь осторожнее, не ходи туда-то, дождись меня, ты бы ответила, что это не моё дело, и в чём-то была бы права.

— Странно, ведь отсутствие между нами какой либо связи никогда не мешало тебе раздавать мне указания.

— Это другое. Я допускал, что ты откажешься от выполнения этих указаний, а когда твоей жизни стало что-то угрожать…

— Я умело находила причины для угрозы жизни, каждый день находила проблемы. И продолжаю делать это сейчас. Но ты не спешил признаваться в чувствах.

— Одно накладывается на другое, Кадер. Я боялся умереть сам, не признавшись тебе в любви, так же, боялся потерять и тебя. С каждым разом, когда твоя жизнь висела на волоске, я осознавал, что не всесилен, каких бы мер не предпринимал, что-то происходило. Так же произошло и сейчас. Я бы мог играть в твои игры, ходить годами вокруг и около тебя, не давать сделать шагу здесь или в Стамбуле, но после того события… Жизнь будто даёт мне знак, что я не должен отпускать тебя.

Кадер молчала, анализируя мои слова, смотрела куда-то мимо меня, и продолжала молчать.

— Боюсь, что в какой-то момент ты опять скажешь, не люблю, найдёшь другую девушку, и в тот же день моя жизнь снова разрушится. Я думала, что стала сильнее, но нет, если это случится вновь, я снова не буду знать, как с этим справиться.

— Ты продолжаешь вспоминать это? — Огорчаюсь я, осознавая, какую боль причинил теми словами, тогда я не думал, что забрать их будет так тяжело.

— Нет, не вспоминаю, я живу этим моментом. Стоит только глаза прикрыть, как я вижу твои глаза, твои безразличные, скучающие глаза, за мгновение до того, как ты разбил мне сердце. Стоит повиснуть тишине, как я, раз за разом, слышу эти слова, — её глаза наполнились слезами, и от этого моё сердце сжалось, если бы я мог стереть это воспоминание из её головы.

Делаю шаг вперёд, обнимаю её, она отстраняется, так, что даже не упирает руки в мою грудь. Не касаюсь ладонями её спины, держу рядом, чувствуя тепло, исходящее от её тела. Между нами нет телесного контакта, словно прикосновение причинит ей невыносимую боль.

— Не прикоснусь к тебе, в жизни не дотронусь, — это прозвучало не так внушительно, как ей хотелось бы, но я уважал это её решение, и не пытался быть более навязчивым.

— Мне хватит одного твоего дыхания рядом.

Продолжаем молча стоять так, она едва заметно опускает голову на моё плечо, почти не чувствую её, так же, как и она не чувствует мои руки на своей спине.

За дверью ещё громче слышен стрекот кузнечика, где-то недалеко ухает сова, журчит ручей, и мы молча стоим в центре этой красоты, любимая, пусть и злится на меня, но она рядом, и больше мне ничего не нужно.

— Не могу поверить, мы же на отдыхе, почему я должна готовить? — Возмущалась Памук, услышав новость о том, что на кухне заболел повар, а остальные работники приносят свои извинения и предлагают постояльцам самим приготовить себе еду.

Ни у кого это не вызвало особых затруднений, и только молодая супруга директора продолжала возмущаться.

— Памук, дорогая, если для тебя это очень тяжело, — проговорила Семиха. — Я приглашаю вашу семью к нам на ужин, да что там, я всех могу пригласить.

— Не пытайся показаться лучше, чем ты есть, госпожа Семиха, — рассердилась девушка. — Уж я-то знаю, как ты готовишь. Я лучше тебя справлюсь, просто мне не нравится, что на отдыхе с нами так обращаются. Аббас, я ведь говорила тебе, лучше нам всем поехать к морю.

— Памук, замолчи, найди себе другое развлечение, — рявкнул на неё супруг, сейчас ему было не до выяснений отношений, в картах ему не везло, и он срывался на всех, даже на легкой, ненавязчивой мелодии, льющейся из динамиков. — Да сколько можно? Что это за настырное завывание? Кто этим управляет? Эй, парень, выключи эту тягомотину.

— Прошу тебя, не нервничай, не забывай, наши новые знакомые ещё не привыкли к твоему вспыльчивому нраву. Биркан, Кадер, прошу извинить его, мой друг не выдерживает стрессовых ситуаций.

— Ничего страшного, господин Насух, — улыбается Кадер, которой пришлось отложить книгу из-за постоянных ссор, мешающих ей. — Тогда я уведу Памук, пусть тоже не нервничает.

— Мы куда-то пойдём? — Обрадовалась девушка, подскакивая с кресла.

— Хочешь погулять? Походим по лесу, спустимся к реке.

— У тебя развлечения, как у госпожи Семихи. Пока вас не было, она тоже меня выгуливала. Будто я вам собака.

— Какая же ты склочница, дочка, — всплеснула руками женщина, она относилась к девушке как к нерадивой младшей сестре, слишком часто Аббас просил её следить за супругой. — Кадер хочет погулять, сопроводи её, не ходить же ей одной по лесу.

— Что интересного в прогулках? Лучше сходим на корт, поиграем в теннис. Или в волейбол. Можно даже парами сыграть, госпожа Семиха классно играет.

— Ещё бы, жаль только Сема уехала, а так здорово поиграли бы.