Почувствуй

Около минуты Кадер молча стояла, облокотившись на машину, так, как её поставил я, не шевелится, только продолжает обнимать себя руками чуть выше локтей, и смотреть на фундамент неизвестного нам здания, так хорошо освещенного фонарём. Молча разворачивается, открывает дверцу и садится на место. Продолжаем путь в полной тишине. Даже у совершенно незнакомых, чужих людей, было бы больше причин поговорить.

Она молча садиться на диван, снимает неудобные массивные серьги, непонятно по какому поводу красовавшиеся на её аккуратных ушах весь день, взгляд равнодушно-потерянный, не меняющийся с того самого момента, как я разрушил её мечты. Рушу их не первый раз, но только сейчас вижу последствия.

По глазам вижу, ждёт, пока я уйду, чтобы закрыться в ванной и под шум воды предаться слезам, оплакивая свои разбитые чувства. Я чудовище.

Не выдерживаю, сажусь напротив неё, прямо на стеклянный столик, заглядываю в печальные глаза, она отворачивается, не желая смотреть на меня.

Начинаю говорить, теперь уже совершенно ни к чему, этим уже ничего нельзя вернуть:

— Приблизительно через год после моего рождения, отец избил мать, судя по всему, делал он это не в первый раз, его жестокость сложно чем-то оправдать, у неё и причин не было. Она погибла, отношения с дедом у него испортились, тот приложил много усилий, чтобы это тайна не вышла наружу. Дедушка хотел забрать меня к себе, но отец противостоял этому, тут же нашел новую жену, и уехал в Анкару. Вторую жену он не бил, но она и без того была наслышана о нём, несколько лет прожила в страхе, так ещё он требовал от неё рождения ещё одного ребенка, но та, просто не могла этого сделать. И она сбежала. Всю свою злобу и обиду на жизнь отец вымещал на мне, добивался того, что я от одного взгляда ощущал силу его пощечины. Со временем он нехотя пошел на контакт с дедушкой, на лето отправлял меня сюда, и это были лучшие дни, я жил только ради этого, боясь совершить оплошность, чтобы в наказание меня не оставили дома. А потом ты знаешь, он женился на Мюжде, матери Фериде, после рождения сестры мы всё приехали сюда на пару недель, появление нового ребенка должно было примирить нас, но случилась авария.

— Он всегда был таким? — Тихо спросила Кадер, печально глядя на меня, но уже не от своего разбитого сердца, а из-за меня. Душевная боль, причиной которой стал я, не мешает ей жалеть меня.

— Ребёнком он был вполне обычным, как все, но в нашей семье есть ещё одна полутайна, не криминальная, но мы не вспоминаем об этом при ком-то, живём, словно ничего и не было.

— И что это? Хотя, ты не должен говорить.

— Скажу, ты ведь тут не чужая.

— Но и не своя, — тихо хмыкнула девушка.

— Я не то чтобы верю в судьбу, но что-то такое иногда случается, что не назвать никак, кроме как происками этой госпожи. Однажды отец чуть не погиб в другой аварии, но судьба вернулась к нему, и он погиб в другой. Много лет назад, когда моему отцу было лет девять, бабушка Мехтебер лежала в больнице, что-то с горлом было. Дедушка тогда только начинал наш бизнес, много времени проводил там. Его жена, то есть моя бабушка, вместе с мужем бабушки Мехтебер, а ещё с их дочерью, и моим отцом поехали в больницу. Но другая машина неожиданно выскочила на перекрестке, и они столкнулись, выжил только мой отец. Выбравшись из машины, он не знал, как вызвать помощь, тогда мобильных телефонов и в помине не было, и на трассе никого не было. Бабушка Мехтебер, потеряв всю свою семью, считала его своим сыном, и впоследствии оправдывала все странности отца этой ситуацией, говоря, что он пережил большое горе.

— Значит, она всё же была когда-то замужем? Никогда этого не слышала.

— Она никогда не вспоминает, даже имен не называет, и я их сам не знаю. Раз в год ездит к ним на могилу, но она далеко, каждый год говорит деду, что хочет пожить на ферме, а сама предается воспоминаниям в старом доме, как только случилась авария они уехали. А когда умер мой отец, то сюда переехали. Есть у нас склонность бежать, куда подальше от воспоминаний.

— Это всё так ужасно, мне очень жаль. Извини, что заставила вспоминать.

— Не обвиняй дедушку и бабушку Мехтебер, они скрыли убийство моей матери, потому что кроме отца у них никого не было, единственный ребенок. Они не могли не спасти его.

— В каждой семье есть свои тайны, — понятливо отнеслась Кадер, хоть этот разговор и впечатлил её, пусть и не в положительную сторону.

— Это было сложно рассказать, поэтому я и молчал.

Есть множество причин, по которым я продолжаю молчать, и разбиваю твоё сердце день ото дня.

Глава 41. Кадер

Утро началось немного неожиданно, половину ночи сон не желал приходить ко мне, я всё кружилась, вставала и ходила по комнате. Воспоминания Биркана не оставили меня равнодушной, как и то, что было по дороге домой.