Почувствуй

— Можешь рассказать мне об этом? Насколько я слышала, они не были близки, но после его смерти Биркан изменился.

— Я знаю не больше твоего, хоть это и странно, обычно я знаю всё. Всё, но поверхностно, что там у кого в душе, я понятия не имею. Думаю, Биркан повзрослел после этого события, понял, что теперь его будущее это фирма, и ответственность за сестру. Ты подумаешь, что это ерунда, что такого, фирма. Знаешь, теперь, когда Джана нет, и вся ответственность за бизнес родителей, в который они вложили всё, теперь на мне, я чувствую какую-то безвыходность. Невозможность повлиять на свою жизнь. Ведь за меня уже всё решили. А если я избегу этого, то предам надежды отца, остальной семьи. Разрушу то, что создавалось так долго, с таким трудом.

Мы уже стояли на парковочном месте рядом с кафе «Эдер», где у нас назначена встреча, скорее всего нас видно из помещения, но мы слишком заняты откровенными рассуждениями.

— Если смотреть со стороны, то действительно, нельзя это разрушать, и можно потерпеть, это ведь не смертельно. Но если поставить себя на это место, то всё меняется. Одной из последних фраз Джана было мнение о том, что человек должен жить за себя, думать о себе, и так далее.

— А что бы сделала ты?

— Нашла бы компромисс. Но это я сейчас так говорю, в своё время я согласна была себя уничтожить ради кого-то важного.

— А что правильно на самом деле? Как всё должно быть? Можно сколько угодно строить предположения, но как нужно поступать?

— Никто не знает, в том то и дело. Вероятно, нет никаких правильно и неправильно. Невозможно всегда поступать правильно, ошибки совершаются, но это часть жизни. Нужно немного проще к этому относиться, не бросаться в омут с головой, не напрягаться до крайней степени, а находится где-то в середине. Но и в этом нельзя быть уверенным, для каждого существуют свои границы. Нет одного общего правильно.

— Хорошо говоришь, мне нравится, но на мои вопросы это не отвечает, — вновь улыбнулся парень, задумчиво покусывая нижнюю губу от нахлынувших размышлений.

— Потому что последнее решение всегда за тобой. Пусть у нас нет вторых шансов, но всегда можно идти счастливо по нужной линии. Мне кажется, что происходит именно то, что должно происходить, а невозможность что-то изменить это для несовершения ошибок.

В окно постучали, я, будучи расслабленной и умиротворенной, придавшись слабоватым философским рассуждениям, и от спавшего адреналина в крови, ведь ещё одну смерть мы сегодня избежали, чуть не умерла от этого резкого звука.

— Чего сидим? Место занимаем?

Это был Биркан, он только подъехал и не мог пристроить свой автомобиль, так как все два парковочных места у кафе заняли мы и Анри.

— Да, хотим, чтобы ты потом до своей машины топал, — в привычной манере для прежнего Озгюра, проговорил он, вылезая из машины.

— А с тобой что? Будто приведение увидела, — Биркан поправил мои волосы, упавшие на лицо, и заглянул в глаза.

— Не знаю, что-то испугалась стука, — поправляю волосы, потому что он поправил неудобно.

— А с руками что? — Парень схватил меня за руку, разглядывая стертую кожу, и несколько кровоточивших царапин. Надо же, я даже не обратила внимания, раны даже не горели. От страха смерти и боль не чувствуется.

— Вы разговаривайте, я пойду к Анри, устал уже ждать нас, бедный. Тяжело, наверное, быть приличным и пунктуальным человеком. Жаль, я этого никогда не пойму, — проговорил Озгюр, идя в сторону кафе, мне стало ясно, избегает разговора о наезде. Тревога не оставила его, просто он сам захотел переключиться на наименее важные события.

— Расскажу, но ты не психуй, и не подавай виду при друзьях.

— Говори уже.

Сомневалась, стоит ли пугать Биркана, в конце концов, эта тревога не оставит его, теперь ему придеться переживать из-за Озгюра, с другой же стороны, вдруг кто-то хочет убить их четверых? А Сеит просто приманка, чтобы увести подозрения.

Всё же, рассказала, как есть, парень напрягся, с тревогой взглянул мне в глаза, и молча, отправился в кафе. А ты, Кадер, думай, что же там в его голове произошло.

— Знаете, для чего я вас собрала?

— Сделать кафе прибыль? — Пошутил Озгюр, смотря на свои огромные кроссовки под столом.

— Да, а ещё узнать о врагах Джана? Такие были?

— Если только неприятели. Брат не конфликтовал ни с кем. Мог иногда с кем-то любезностями обменяться, на место кого-то поставить, но это тут же заканчивалось.

— А какие-то неприятели? Кому он просто не нравился.

— О таком обычно не говорят, Кадер, — как-то строго произнес Биркан, напряженно взглянув на меня. Всё ещё думает о моём рассказе. — Из-за мелких конфликтов не убивают.

— За мелким, со стороны, конфликтом, может скрываться трагедия. Можно было что-то сказать, или сделать, что для другого человека непростительно.

— Кадер, перестань играть в детектива. Если твой адвокат хочет устроить допрос, пожалуйста. Только не надо скрывать его намерения твоим якобы дружеским разговором, — окончательно рассердился Биркан. Я не злилась, понимала, что это плод его тревоги из-за случая с Озгюром.