Почувствуй

— Да, и советую тебе заняться тем же. Слишком долго я жил и делал для блага других людей, исправлял чужие ошибки, боясь, каждую секунду, что это выяснится. Я больше не могу так, мне надоело, я хочу жить для себя, жить своими делами, а не чужими. Понимаешь?

— Понимаю, — опускаю глаза к полу, всё ещё опасаясь продолжения. Он прав, жизнь на то и дана, чтобы иметь возможность распоряжаться её, тем более что у него есть такая возможность. — И что ты собираешься делать?

— Уехать, далеко и надолго, может быть, навсегда.

— Ты приехал попрощаться? — Я почувствовала тяжесть на душе, тот самый камень, мешавший мне дышать, теперь являлся для меня бешеной тревогой.

— Я приехал, чтобы спросить. Уедешь ли ты со мной? Не думай, я не заставляю тебя быть со мной, так как Биркан. Мы просто уедем вместе, будем поддерживать друг друга. Начнем с самого начала, где нет ни родителей, указывающих как нам жить, ни людей, с которыми мы рядом из-за необходимости.

— Это не так просто, Джан, — проговорила я, хотя меньше чем час назад думала о том же самом. — Сможем ли мы всё это оставить?

— Попробуем. Вернуться можно почти всегда, хоть и наломав дров, но если не пытаться совсем, с этим уже ничего не сделаешь.

— Я могу подумать?

— Конечно, — Джан расцвел улыбкой, разглядывая меня в бледном свете луны, и взял за руку. — Но прошу тебя, не думай слишком долго, чем быстрее мы оборвем все связи, тем раньше переживем последствия. Знаешь, даже если ты не согласишься, я не смогу оборвать связь с тобой.

Джан смотрел на меня таким взглядом, каким Биркан никогда не посмотрит. В его карих глазах отражался свет из комнаты, от чего они словно блестели. Он держал меня за руку, пристально глядя в глаза, словно ещё секунда и он прижмет меня к себе.

В тот момент я передумала уезжать, если сбегу с ним, у него появится надежда, а я не могу быть уверена, что когда-то и у меня появятся ответные чувства. С другой же стороны, нам необязательно быть рядом на новом месте. А если посмотреть с третьей стороны, то у меня сейчас к Джану больше положительных чувств, чем к Биркану, когда мы познакомились. Если в том варианте получилось, то и в этом может получиться.

— Когда мы сможем уехать?

— Не могу сказать точно, в ближайшее время, как только ты дашь ответ, но перед этим я должен уладить одно дело.

— То, куда ты убежал утром? — Заволновалась я, Джан явно что-то скрывает.

— Не важно, — он увидел, что я не собираюсь останавливаться, поэтому продолжил сам. — Кадер, правда, не важно. Не забивай голову. Я разберусь.

— Джан, это как-то связано с Йетер? Те ваши странные разговоры, вы ведь раньше общались в компании. Это связано с наркотиками?

— Нет, с наркотиками это не связано, — тяжело вздохнул собеседник, чуть отвернувшись к виду освещенного фонарями двора.

— А с чем тогда? Джан, прошу тебя, оставь эти дела.

— Кадер, пожалуйста, — попросил он, вновь заглянув в мои испуганные глаза. — Я поеду, а ты всё обдумай. И помни, я всё равно не откажусь от тебя.

Он вновь пожал меня за руку, а я продолжала растерянно смотреть на перила, словно на них был написан ответ, воспользовавшись моей рассеянностью, парень приблизился, приобнял меня обеими руками и поцеловал в лоб.

Когда он отпустил меня, и последний раз взглянул, одной ногой уже переступив порог спальни, я проговорила:

— Увидимся, — сердце странно сжималось, словно в предчувствии чего-то плохого, но я забила на это чувство, думая, что это из-за Биркана. Мне будто не хотелось отпускать друга, хотелось вцепиться в его руку и попросить не уходить. А ещё хотелось говорить, сказать хоть что-то, чтобы остановить его хоть на пару секунд.

Он тепло улыбнулся, не отводя взгляда своих карих, почти черных глаз, от меня, и ответил, словно тоже не хотел уходить:

— Береги себя.

Я смотрела на отдаляющийся свет фар машины Джана, наблюдая, как постепенно они становятся всё меньше, а после совсем потухли, всё это время продолжала обдумывать волнующий меня вопрос.

После, глядя на мелкую россыпь бледно-желтых звезд, я подумала, какой мир большой, как повсюду много интересного, важного, того, чего я даже не представляла. Я ведь даже не пробовала жить, переживая за отца, и не вылезая из кафе, думала, почему меня все оставили, и боялась, что оставят вновь, но в действительности, это я перестала жить

Сейчас, стоя на балконе, под открытым небом, я решила, раз и навсегда, сбежать от гнетущего существования, начать всё с начала, и главное, сбежать от Биркана.

На что я надеялась, когда привязывалась к нему? Не знаю, даже близко не могу представить. Сегодняшние его слова будто отрезвили меня, для него я игрушка, как он и говорил мне в самом начале, но я, никогда не отличающаяся умом, взяла и влюбилась в него.

Первое, что я сделаю, оставив прошлую жизнь позади, это пойду к психологу, лечиться от стокгольмского синдрома. Марионетка срезала нити кукловода, но всё равно осталась его пленницей.