Почти родные

Андрей сжимает мою шею чуть сильнее, блокируя доступ кислорода в легкие. Показывает, как будет херово, когда между нами все закончится? Однако с каждым днем крепнет уверенность, что ничего не закончится и мы будем вместе. Потому что Ковалёва влечет ко мне с неменьшей силой. Я это не просто вижу – я это чувствую!

Приподнимаю голову, открываясь для Андрея. Показываю, что доверяю ему и мне безразличны последствия. Пусть душит. Слезы больше не текут по щекам, сердце трепещет в груди, словно испуганная птичка. Ковалёв стискивает челюсти до выступающих желваков, не переставая смотреть в лицо.

– Пиздец ты безбашенная… – произносит спустя несколько мгновений, когда я даже не пытаюсь вырваться из его хватки и вобрать в себя немного воздуха.

Андрей отпускает, шумно сглатывая. По коже опять ползут мурашки, резко становится жарко. Я судорожно вздыхаю, не разрывая зрительного контакта. В его глазах сейчас творится что-то невообразимое! Буквально слышу треск хрупкого льда, на котором мы находимся, а следом – проваливаемся, потому что Ковалёв наклоняется и впивается в мои губы поцелуем. Жадным, грубым, словно за что-то наказывая. Но с каждой секундой давление языка становится не таким жестким.

Андрей толкает меня на кровать и ложится сверху, не прекращая терзать мой рот. В какой-то момент прерывается. В голове плывет от его напора, запаха, силы. Именно этого я и хотела! Даже лучше, чем было в мечтах!

– Ты был первым мальчиком, который довел меня до слез, – бормочу, задыхаясь. – Стал первым, кто вызвал такой мощный ураган чувств. Теперь я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной…

Андрей не шевелится, смотрит в глаза так пристально, будто душу наизнанку выворачивает. Собственнически обхватывает ягодицы руками, вжимает меня в свой твердый член и опять целует. Нет ни капли смущения или страха – только острое, неконтролируемое желание.

– Последняя попытка меня оттолкнуть, Яна. – Андрей отлипает от моего рта и спускается ниже. Кусает грудь через тонкую ткань топа, стягивая с меня шорты. – Твои романтические мечты я точно не исполню.

Внутреннее напряжение становится почти звенящим. Такого еще никогда не было: чтобы трогали в одном месте, а чувствовала я себя так, словно пылает каждый сантиметр тела. Даже об ожоге забываю. И о том, что мы с Андреем по очереди валялись с температурой несколько дней подряд.

Вместо ответа запускаю руки в его волосы и тяну к себе, впиваясь в чувственные губы поцелуем. Я все делаю правильно и ни о чем не буду жалеть. Обо всем подумаю после. Сегодня есть только Андрей, я и эта комната.

Ковалёв избавляет меня от одежды и смотрит на грудь.

– Красивая, – произносит сбивчивым, хриплым голосом, и его взгляд скользит по телу.

В беззастенчивом разглядывании нет ничего плохого, но это почему-то вызывает прилив смущения. Я впервые обнаженная перед мужчиной, и то, как сейчас смотрит Андрей, одновременно пугает и приводит в трепет. Его зрачки расширены и блестят. Он учащенно дышит.

– Теперь ты, – прошу я.

– Только ни слова о моих отметинах.

Слабо киваю в ответ и, затаив дыхание, наблюдаю, как Андрей раздевается. Он идеальный, даже ссадины на теле Ковалёву идут и придают брутальности. Приблизившись, он накрывает собой, вжимая в матрас. Сейчас мы живот к животу, я чувствую его эрекцию. От нахлынувших эмоций, понимания, что стану его, начинает колотить мелкой дрожью.

Андрей припадает губами к моей груди, гладит ладонью между ног, где сейчас сосредоточено все напряжение, трогает меня пальцами. Ласкает, надавливает. Готовит.

– Не передумала?

От его шепота внизу живота ноет сильнее.

– Хочу… С тобой… С той ночи в клубе…

Облизываю губы. Я словно разлетаюсь на атомы от того, что Ковалёв вытворяет пальцами. Еще чуть-чуть, и кончу.

Андрей останавливается и ловит мой взгляд. Смотрит так, словно пытается меня прочесть, хотя сейчас я для него открытая книга. Впрочем, всегда ею была.

– Я без защиты. У тебя есть?

Отрицательно качаю головой.

– И как же ты собиралась лишаться девственности с любимым исполнителем?

– Мы оба знаем, что это была провокация…

Андрей коротко усмехается.

– Провокация, – хмыкает и опять меня целует.

Глубоко. Страстно. Как в клубе!

Опускается губами к шее и груди. Поцелуев много, каждый сводит с ума!

В какой-то момент Андрей направляет в меня член. Напряженно сжимаюсь от тугой и болезненной наполненности. На глазах выступают слезы. Я не была готова, что будет так больно! Дыхание сбивается, выгибаюсь дугой, врезаясь в Андрея, когда он полностью входит, и вскрикиваю.

Ковалёв отстраняется, проводит членом по клитору и опять погружается коротким толчком. Делает так несколько раз, пока я не привыкаю к ощущениям. Затем подключает пальцы, массируя меня в правильной точке. Теперь я способна двигаться и вцепляюсь в его плечи, отчего Андрей шипит.

– Расслабься, малышка. Больно больше не будет, – говорит приглушенно.

Перед глазами искрит от движений Ковалёва. Он наращивает темп, словно отпустив контроль, и с каждым новым проникновением невидимая спираль внизу живота сжимается все сильнее.