Почти невеста

Он ответил хмурым взглядом и с легким упреком покачал головой:

– Полегче, Лили.

Лили разгневалась. Ее синие глаза загорелись мрачным огнем, уголки красивого рта опустились, и гримаса эта была отнюдь не привлекательна. Но она была слишком умна, чтобы расстаться с ним на этой угрюмой ноте.

Она печально улыбнулась и сказала:

– О, прости меня, дорогой, пожалуйста, прости, Джек.

Ее изящная белая рука легла на его руку. Ногти были длинными и безупречной формы.

Джек положил свою руку поверх ее и тотчас же вспомнил неровные ногти своей жены с землей под ними.

– Мне нечего тебе прощать, Лили.

– О, я же вижу, что ты недоволен.

Она улыбнулась через силу трепетной неуверенной улыбкой.

– Я так ждала нашей встречи. Прошло столько недель и… ладно…

Она приподняла свои безупречно округлые плечи жестом, в котором сочетались смирение и чувственность, и при этом движении на мгновение в украшенном кружевами вырезе неглиже показались ее груди.

И на миг Джек испытал искушение, но оно было мимолетным и тотчас же прошло – скорее это было краткое воспоминание о прошлом, и он понял, что не стоит продолжать это свидание. Он взял ее руки в свои и поцеловал их.

– Мы еще наговоримся, Лили.

Он сжал ее руки на прощание и вышел. Она слышала, как затихают его быстрые шаги, удаляясь от нее по коридору.

Лили скрестила руки на груди и стала рассеянно смотреть на огонь. Она никогда не верила, что брак по расчету может отнять у нее любовника. Когда они обсуждали такую возможность, всегда было ясно, что это ничего не изменит в их отношениях. Она должна была увидеть эту женщину собственными глазами. Насколько опасной соперницей она была? Эта полевая мышь.

Лили оглядела себя в зеркале в золоченой раме, висевшем над камином. Ее кожа была безупречна, губы красные, а глаза чистой небесной синевы. Нет, решила она. Она не потерпит соперницы. Нынче она совершила несколько промахов. С Джеком следовало вести себя осторожнее. Она всегда это знала. А сегодня она показала ему свою потребность в нем. И нужда в Джеке основывалась не только на удовольствии, которое он доставлял ей, но и на глубине его карманов и присущей ему щедрости.

Джек остановился возле ее дома в сгущающихся сумерках раннего вечера, вдыхая свежий, чуть морозный воздух. Чувствовался едва заметный запах угля и конского навоза, когда лошади, запряженные в проезжавшие мимо экипажи, поднимали хвосты на узкой улице перед домом и оставляли на булыжной мостовой дымящиеся кучи. Крики уличных торговцев смешивались с громыханием колес и воплями мальчишек, слоняющихся по аллеям. Город был шумным и сочился испарениями, но не кровавыми. Его шум не был похож на крики парижской толпы, призывающей к мщению, на громкие возгласы торжества по поводу еще одной павшей на плахе головы аристократа. Ноздри его расширились при этих воспоминаниях, и он подумал, сможет ли когда-нибудь отделить в своей памяти Шарлотту от этих кровавых образов. Наступит ли день, когда он сможет думать об Арабелле, не связывая ее с тенью Фредерика Лэйси?

Он поднял глаза на фасад ухоженного дома Уорта. Оконные стекла сияли, краска была свежей. Почти такой же, как краска на щеках Лили.

Черт возьми! Ему казалось, что его сорвало с якоря. Лили околдовала его. Он всегда наслаждался ее обществом и считал цену за него, когда он оплачивал ее карточные долги, вполне оправданной, вплоть до каждого истраченного на нее пенни. Но не сегодня. Она, это хрупкое произведение искусства, столь украшавшее их связь, нынче потеряла для него всю свою привлекательность.

– Сент-Джулз, я слышал, что вы в городе.

Это веселое приветствие вывело его из задумчивости, и он с трудом выдавил из себя учтивую улыбку, одарив ею графа Уорта, как раз подходившего к дому с тыла, со стороны конюшен.

– Ездил верхом в Ричмонд, – сообщил ему граф. – Прекрасный денек выдался для такой прогулки. Почувствовал себя рыцарем.

– Да, погода славная, – согласился Джек, отвечая графу поклоном на поклон. – Все хорошо, Уорт? Вы благополучны?

– О да, как огурчик, – ответил граф, взмахивая хлыстом для верховой езды. – Видели миледи?

Ничто в выражении его лица не обнаруживало, что он знает, что происходит под его кровом.

– Да, – просто ответил Джек. – Я нашел леди Уорт в добром здравии.

Тут он вспомнил о потомстве Уорта и спросил о его детях. Лили он не задал ни единого вопроса о молодом поколении. Материнские чувства Лили проявлялись от случая к случаю, если на нее находил такой стих.

Но граф был преданным родителем и никогда не скрывал своей любви к детям. Лицо Уорта просветлело.

– О, они в порядке, Фортескью. Розовые, как яблочки, и игривые, как щенята. Благодарю вас, что спросили. Юный Джорджи доводит свою гувернантку до отчаяния… Он полон задора. Такой забияка!..

– Рад это слышать, – сказал Джек.

Он поклонился, показывая, что собирается уйти, но граф не был к этому готов.

– Я слышал, вы приехали в Лондон с женой, – сказал граф, сияя улыбкой. – Примите мои поздравления. Кажется, она сестра Данстона?

– Да, леди Арабелла – его сестра, – ответил Джек.