Читаем Почти как люди: Город. Почти как люди. Заповедник гоблинов полностью

Коробка была доверху наполнена куклами, однако эти фигурки не были куклами в полном смысле слова — в них не было той нарочитой примитивности, которая, по нашим понятиям, свойственна любой кукле. Передо мной лежали куклы, настолько сходные с людьми, что невольно напрашивался вопрос, не были ли они и в самом деле людьми, уменьшенными до четырех дюймов, причем так умело, что при этом совершенно не нарушились пропорции.

А на самом верху лежала кукла, как две капли воды похожая на того самого Беннета, который во время пресс-конференции сидел за столом рядом с Брюсом Монтгомери.

<p>11</p>

Меня словно громом сразило, и я остолбенело уставился на эту куклу. И чем больше я на нее смотрел, тем больше находил в ней сходство с Беннетом: передо мной был абсолютно голый Беннет, маленькая кукла-Беннет, которая ждала, чтобы ее одели и посадили за стол заседаний. Он был настолько реалистичным, что я мог представить ползущую по его черепу муху.

Медленно, почти со страхом, словно боясь, что, прикоснувшись к кукле, я обнаружу, что она живая, я протянул руку к коробке и извлек из нее Беннета. Он был тяжелее, чем мне думалось, тяжелее обычной куклы длиной в четыре дюйма. Я поднес его к лампе и окончательно убедился, что предмет, который я держал в руке, был точной копией живого человека. У него были холодные остекленевшие глаза и тонкие, плотно сжатые губы. Череп казался не просто лысым, а каким-то бесплодным, точно на нем сроду не росли волосы. У него было ничем не примечательное тело стареющего мужчины, уже дрябловатое, но еще в приличной форме, которая поддерживается регулярными физическими упражнениями и строго соблюдаемым режимом.

Положив Беннета на стол, я снова потянулся к коробке и на этот раз вытащил прелестную молодую блондинку. Когда я поднес ее к свету, у меня не осталось никаких сомнений — это была не кукла, а точная модель женщины со всеми анатомическими подробностями. Она до такой степени напоминала настоящую девушку, что, казалось, стоит только произнести магическое слово, и она оживет. Она была изящна и прелестна с головы до кончиков пальцев — ни одной нарушенной пропорции, ни намека на гротеск или неестественность, которыми отличаются такого рода изделия.

Положив ее рядом с Беннетом, я запустил руку в коробку и принялся перебирать кукол. Их было довольно много — штук двадцать, а может, и все тридцать, и они представляли разные типы людей. Тут были энергичные молодые бородачи и степенные пожилые люди, холеные красавчики с внешностью прирожденных маклеров, подтянутые деловые женщины, желчные старые девы, всевозможная чиновничья мелюзга.

Оставив в покое кукол, я вернулся к блондинке. Она меня очаровала.

Взяв куклу в руку, я снова осмотрел ее, и, стараясь придать этому осмотру деловой характер, попробовал определить, из какого она сделана материала. Возможно, это была пластмасса, но мне такая никогда не попадалась. Она была тяжелой, твердой и определенно податливой. Если надавить как следует, в ней образовывалась вмятина, но стоило отнять палец, как вмятина моментально исчезала. И в ней чувствовалось какое-то едва ощутимое тепло. Вдобавок у этого материала была одна странная особенность — он был настолько монолитен, что если и была у него какая-нибудь структура, то настолько мелкая, что рассмотреть ее невооруженным глазом было невозможно.

Я снова перебрал лежавшие в коробке куклы и убедился, что все они, без исключения, были выполнены одинаково искусно.

Я положил Беннета и блондинку в коробку и осторожно поставил ее обратно на полку между шляпами.

Попятившись, я обернулся, окинул взглядом контору, и от всего этого сумасшествия у меня голова пошла кругом — от этих кукол, лежавших на полке, от ниши с одеждой, круговорота тьмы и холода в дыре и пачки документов, из которых следовало, что кто-то купил пол города.

Протянув руку, я задернул занавес. Его половины легко и почти бесшумно соединились, закрыв от меня кукол, одежду и дыру в стене, но безумие осталось со мной. Я почти физически ощущал его присутствие, словно оно было тенью, которая неслышно двигалась во мраке, обступившем со всех сторон круг света под лампой.

Что делает человек, столкнувшись с невероятными, однако совершенно очевидными фактами? — спросил я себя. Ведь то, что я здесь нашел, несомненно существовало; вообразить или, скажем, неверно истолковать можно что-нибудь одно, но все вместе никак не могло быть игрой моего воображения.

Я выключил лампу, и тьма, сомкнувшись, окутала комнату. Не снимая руки с выключателя, я замер и прислушался, но не услышал ни звука.

Я на цыпочках стал пробираться между столами к двери, и с каждым шагом во мне рос ужас перед какой-то неведомой опасностью — пусть воображаемой, но все равно страшной и неотвратимой. Быть может, этот ужас породила мысль о том, что здесь непременно должна таиться какая-то опасность, что все, найденное мною, тщательно скрывалось и что, по логике вещей, здесь обязательно должно быть какое-то защитное устройство.

Перейти на страницу:

Похожие книги