Почти как «Бьюик»

Я постоял у ворот гаража Б, глядя через окно на термометр. Температура упала до пятидесяти двух градусов[23]. Все еще не так плохо, во всяком случае, не ужасно, но достаточно прохладно, чтобы вызвать у меня догадку: «бьюик» выдаст еще одну или две вспышки, прежде чем угомонится. Так что сейчас нет смысла накрывать его брезентом. Скорее всего операцию эту придется повторять.

«Он сдыхает», – вот какой вывод успели сделать Скундист и Уилкокс на основе многолетних наблюдений за «бьюиком». Сбавляет ход, как плохо заведенные часы, замедляет скорость, как лошадь, тянущая в гору тяжелый воз, пикает, как детектор дыма, который уже не может определить изменение задымленности. Возможно, так оно и было. Возможно – нет. Мы же ничего об этом не знали на самом-то деле. А говорить себе, что знали, – это всего лишь стратегия, выработанная, чтобы мы могли жить рядом с неведомым, вызвавшем слишком много кошмаров.

Тогда

Сэнди находился там, когда все началось, только он один. И в последующие годы говорил, скорее в шутку, что вся слава первооткрывателя должна принадлежать ему. Остальные тут же сбежались, но начало видел только Сэндер Фримонт Диаборн, стоявший у бензоколонки с отвисшей челюстью и плотно закрытыми глазами, в полной уверенности, что через несколько секунд они все, не говоря уже об окрестных фермерах, в основном амишей и нескольких неамишей, превратятся в радиоактивную пыль на ветру.

Произошло это через несколько недель после того, как «бьюик» привезли в расположение патрульного взвода Д и поставили в гараж Б, – в первых числах августа 1979 года. К тому времени газетная шумиха, связанная с исчезновением Энниса Рафферти, начала стихать. Большинство статей об исчезнувшем патрульном опубликовала «Американ», газета округа Стэтлер, но в конце июля большой материал на первой полосе воскресного выпуска дала и «Питтсбург пост-газетт». Заголовок гласил: «У СЕСТРЫ ПРОПАВШЕГО ПАТРУЛЬНОГО ОСТАЛОСЬ МНОГО ВОПРОСОВ», и ниже: «ЭДИТ ХАЙМС ТРЕБУЕТ ПРОВЕДЕНИЯ ПОЛНОМАСШТАБНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ».

В принципе газеты раскручивали историю именно так, как и рассчитывал Тони Скундист. Эдит стояла на том, что патрульные взвода Д знают об исчезновении ее брата гораздо больше, чем говорят, и ее слова цитировали обе газеты. Но между строк читалось, что бедная женщина тронулась умом от горя (без упоминания про злость) и искала козла отпущения, дабы свалить на него, возможно, собственную вину. Никто из патрульных даже не заикнулся об остром язычке Эдит и ее постоянном поиске недостатков, но соседи Эдит и Энниса оказались куда более разговорчивыми. Репортеры обеих газет упомянули, что, несмотря на выдвинутые обвинения, сослуживцы Энниса планируют обеспечить женщину хоть скромной, но финансовой поддержкой. Черно-белый подретушированный фотоснимок Эдит в «Пост-газетт» не добавил ей читательских симпатий: выглядела она вылитой Лиззи Борден[24] за пятнадцать минут до того, как та схватилась за нож.

Первое светотрясение произошло в сумерках. Сэнди приехал с патрулирования около шести вечера, чтобы переговорить с Майком Сандерсом, прокурором округа. Приближалось судебное разбирательство очень уж неприятного дела о наезде. Сэнди был главным свидетелем обвинения, а ребенок, ставший жертвой, на всю жизнь остался парализованным. Майку хотелось, чтобы нюхающий кокаин мистер Бизнесмен, сидевший за рулем, отправился в тюрьму. Минимум на пять лет, а при удачном раскладе – и на все десять. Тони Скундист какое-то время принимал участие в их разговоре (они устроились в углу комнаты отдыха), а потом спустился к себе, оставив Майка и Сэнди уточнять детали показаний последнего. После встречи Сэнди решил заполнить бак своей патрульной машины: до конца смены оставалось еще больше трех часов.

Проходя мимо коммуникационного центра к двери черного хода, услышал сердитый крик Мэтта Бабицки: «Чертова хреновина, – потом удар по железу. – Почему не работаешь?»

Сэнди завернул за угол и спросил Мэтта, уж не месячные ли у него.

Мэтт не нашел шутку забавной.

– Ты лучше послушай, – и добавил громкости. Сэнди заметил, что верньер блока подавления взаимных помех при настройке повернут до упора. Брайан Коул, с патрульной машины 7, вышел на связь. Херб Эвери на Пятой находился на Соумилл-роуд, Джордж Станковски – бог знает где. Его голос терялся в шуме помех.

– Если связь еще ухудшится, мне вряд ли удастся следить, где они находятся, не говоря уж о передаче им информации, – пожаловался Мэтт. Вновь шлепнул ладонью по металлической боковине радиоприемника, подчеркивая значимость своих слов. – А если кто-то позвонит сообщить об аварии? Собирается гроза, Сэнди?

– Когда я входил в дом, небо было чистое, как вымытое стекло. – Он выглянул в окно. – И сейчас такое же чистое… ты тоже мог бы увидеть, будь у тебя в шее шарнир. У меня вот есть, видишь? – и Сэнди покрутил головой.

– Очень смешно. Тебе удалось посадить за решетку невинного человека или что?

– Молодец, Мэтт. Отбрил так отбрил.