Почти как «Бьюик»

– Тони всегда говорил, что нет, – ответил я. – Стоял на этом. «Это всего лишь механизм, – бывало объяснял он. – Какой-то механизм, принцип действия которого мы не понимаем». Твой отец придерживался прямо противоположного мнения и всегда защищал его так же истово, как Тони – свое. Если бы Кертис был жив…

– Тогда что? Что бы произошло, если б он был жив?

– Не знаю, – ответил я. Вдруг навалилась тоска. Я еще многое мог сказать, да только расхотелось. Не лежала к этому душа, не было желания, как не бывает его, когда перед тобой маячит необходимость сделать что-то нужное, но тяжелое и тягомотное: выкорчевать пень до заката солнца, убрать сено под крышу до послеполуденного дождя… – Я не знаю, что бы произошло, будь он жив, и это чистая правда.

Хадди пришел мне на помощь.

– Твой отец помешался на этом автомобиле, Нед. В том смысле, что проводил с ним каждую свободную минуту, ходил вокруг, фотографировал… трогал. В основном трогал. Постоянно, словно убеждал себя в его реальности.

– И сержант тоже, – вставил Арки.

«Не совсем», – подумал я, но ничего не сказал. С Кертом все обстояло иначе. В конце концов автомобиль стал вотчиной его, а не Тони. И Тони это знал.

– Но что произошло с патрульным Рафферти, Сэнди? Вы думаете, что «бьюик»…

– Сожрал его, – безапелляционно заявил Хадди. – Так я думал тогда, так думаю и теперь. Так думал и твой отец.

– Правда? – спросил меня Нед.

– Да. Съел его или перенес в какое-то другое место. – Я вдруг опять подумал о тягомотной работе: застилать кровати, мыть горы грязной посуды, косить траву и ворошить сено.

– Вы хотите сказать, что ни одному ученому не позволили изучить эту штуковину после того, как патрульный Рафферти и мой отец увидели его на заправочной станции? – спросил Нед. – Никто и никогда? Ни физики, ни химики? И никто не делал спектрографического анализа?

– Кажется, Биби приезжал еще раз, – ответил ему Фил, словно чуть-чуть оправдываясь. – Сам, без «деток», с которыми обычно работал. Он, Тони и твой отец закатили в гараж какой-то большой прибор… может, и спектрограф, но я не знаю, что он показал. А ты, Сэнди?

Я покачал головой. Из тех, кто мог ответить на этот вопрос, никого не осталось. Или на многие другие. Биби Рот умер от рака в 1998-м. Кертис Уилкокс, который так часто бродил вокруг «бьюика» с блокнотом в руке, что-то записывая и зарисовывая, трагически погиб. Тони Скундист, бывший сержант, еще жил, но ему давно перевалило за семьдесят и болезнь Альцгеймера начисто лишила его памяти. Я помню, как поехал навестить его вместе с Арки Арканяном в доме престарелых, где он теперь живет. Аккурат перед Рождеством. Мы с Арки купили ему золотой медальон святого Христофора, на который скинулись все ветераны, служившие под его началом. Вроде бы мы попали в удачный день. Сержант без проблем открыл коробочку, достал медальон, порадовался подарку. Даже раскрыл замочек. Правда, закрывать его, уже на шее Тони, пришлось Арки. А потом Тони пристально, сдвинув брови, посмотрел на меня. Я увидел прежний, так хорошо знакомый мне взгляд, Тони вроде бы стал самим собой. Но глаза наполнились слезами и иллюзия исчезла. «Кто вы, парни? – спросил он. – Я почти что вспомнил, – а потом добавил, буднично так, словно говорил о погоде: – Я в аду, знаете ли. Это ад».

– Послушай, Нед, – сказал я. – Совещание в «Кантри уэй» служило одной-единственной цели. Копы Калифорнии пишут эти слова на борту своих патрульных машин, может, потому, что память у них не очень и им надо постоянно их видеть. Мы не пишем. Ты знаешь, о чем я говорю?

– Служить и защищать, – ответил Нед.

– Точно. Тони думал, что этот вроде бы автомобиль попал в наши руки по воле Божьей. Он не произнес этих слов, но мы поняли. И твой отец чувствовал то же самое.

Я сказал Неду Уилкоксу лишь то, что, по моему мнению, ему следовало услышать. Но не стал говорить об огне, который горел в глазах Тони и его отца. Тони мог читать проповедь, что наш долг – служить и защищать; мог говорить, что патрульные взвода Д, как никто другой, позаботятся об этом загадочном «бьюике»; мог даже позволить себе порассуждать, что когда-нибудь мы даже отдадим свою находку тщательно отобранной команде ученых, которую, возможно, возглавит Биби Рот. Он мог рассказывать эти байки и рассказывал. Но его слова ничего не значили. Тони и Керт хотели спрятать «бьюик», потому что не желали с ним расставаться. В этом и состояла главная причина, а все остальное служило ширмой, ее скрывающей. Этот загадочный, экзотичный, уникальный «роудмастер» принадлежал им, и они ни с кем не хотели делиться своим сокровищем.

– Нед, – спросил я, – ты не знаешь, остались ли после отца записные книжки, блокноты? Листы которых держались на спирали. Такие предпочитают школьники.

Нед сжал губы. Опустил голову, уставился в землю.