Почти как «Бьюик»

– Вот-вот.  – Керт надевает шляпу, они всегда называли ее большой шляпой, штрипками назад, как положено в теплую погоду, вновь обращается к давнему другу: – Можешь ты сказать, что он никогда с тобой не говорил, Сэнди?

Новый сержант раскрывает рот, чтобы ответить: «Разумеется, нет»,  – но Керт не отрывает от него взгляда и глаза его серьезны. В итоге сержант предпочитает промолчать.

– Не можешь. Потому что он говорит. С тобой, со мной, со всеми нами. Громче всего он говорил с Хадди в день, когда появился розововолосый монстр, но мы слышим его, даже когда он шепчет. Не так ли? И он говорит постоянно. Даже когда спит. Поэтому так важно его не слушать.

Керт встает.

– Просто наблюдать. Вот наша работа, теперь я точно это знаю. Если ему придется достаточно долго дышать через клапан, или через соломинку, как ни назови, рано или поздно оно задохнется. Загнется. Отключится. Может, оно особо и не возражает. Может, оно более или менее уже готово умереть во сне. Если, конечно, никто его не потревожит. И сие означает, что мы должны держаться от него на расстоянии, чтобы оно не заглотило никого из нас. И конечно, мы должны оставить его в покое.

Он поворачивается, последние секунды его жизни бегут быстро, как песок сквозь пальцы, но они оба этого не знают; собирается уйти, но вновь смотрит на своего друга. На службу они пришли порознь, но проработали бок о бок не один год и оба стали патрульными до мозга костей. Однажды, выпив, старый сержант сказал, что сотрудники правоохранительных органов – хорошие люди, нашедшие себе плохое занятие.

– Сэнди.

Сэнди вопросительно вскидывает на него глаза.

– Мой сын в этом году играет за «Легион», я тебе говорил?

– Не больше двадцати раз.

– У тренера маленький мальчик, годика три, не больше. И как-то на прошлой неделе, приехав за Недом, я увидел, как он, опустившись на колено, бросает мальчишке мяч. И снова влюбился в своего сына, Сэнди. Испытал ту же любовь, как и много лет назад, когда впервые взял его на руки, завернутого в одеяльце. Забавно, правда?

Сэнди не находит в этом ничего забавного. Он думает: это главное, что должно быть в мужчине.

– Тренер раздал им форму, Нед надел свою, стоял на одном колене, бросал мяч малышу и, клянусь, никогда в жизни я не видел ничего более прекрасного. А потом он говорит…

Теперь: Сэнди

В гараже полыхнуло, совсем слабо, чуть подсветив окна. Вспышка сменилось темнотой… еще одной вспышкой… темнотой… которую уже ничто не нарушило.

– Все закончилось? – спросил Хадди и сам же ответил: – Да, думаю, что да.

Нед проигнорировал его слова.

– Что? – спросил он меня. – Что он потом сказал?

– То, что говорит любой мужчина, у которого дома все хорошо, – ответил я. – Сказал, что он – счастливый человек.