Почта Приграничья 2

— Ты убила его… — Настя осознала, что сейчас даже не разговаривает, а фактически шипит, но это совершенно ее не смущало. — Ты убила моего… Ты убила Олега! А я убью тебя!

До этого молодой Маловой всегда говорили, что истинный ведун всегда спокоен, что его сила в равновесии. Это твердили все найденные ею книги… Чем чище твой разум, чем чище сила к тебе придет, тем мощнее будет ее проявление. Так вот оказалось, что все это сказки! Настя словно по-новому ощутила свой дар, ощутила само присутствие Даждьбога — тот хотел смерти стоящей перед ним дочери Мораны, и она хотела того же.

«Стихии, даже беспристрастное солнце, чья сила течет в моих жилах, они тоже умеют чувствовать, — поняла Настя. — И если наши чувства совпадают, если наш гнев словно поет в унисон, то пусть берегутся враги!»

Девочка не заметила, как в охватившем ее пламени сгорело без следа темное дыхание Юдаса. Оставило ее, словно его никогда и не было — и без него страх за Олега, желание хоть как-то исправить ситуацию стали еще ярче. Сдерживаемые до этого хранителем Калинова моста чувства хлынули наружу, еще больше подпитывая излучаемую девочкой силу.

— За смерть! За разлуку! Сила небесного светила рождает неугасаемое пламя, что испепелит все на своем пути! — это был очень короткий наговор, но каждое слово, произнесенное Настей, словно выжигалось в воздухе цепочкой неведомых знаков.

Из рук девочки вырвался поток ревущего света и ударил в Мару, вспыхнувшую в ответ черным пламенем. Молодая, на вид не старше двадцати лет, девушка и совсем еще девчонка — обе они в этот момент были чем-то похожи друг на друга, несмотря на столь разную силу, что наполняла их изнутри.

— Как иронично, — хмыкнула Мара, отбрасывая, наконец, в сторону свет Насти. — Ты стала высшей ведуньей прямо в этот самый миг, использовала свою силу на полную, но, как и твой друг-воин, допустила ошибку. Он пустил в ход заемную силу вместо личной, забыв о том, что сила князя и Нави всегда равны… В обычной схватке это могло бы сыграть ему на руку, но именно тогда эта малость помогла мне сдержать удар. В миг, когда я была особенно уязвима. А ты… Ты просто ошиблась со словами наговора.

— Я не могла ошибиться! — выкрикнула Настя, пробуя повторить свою атаку. Вот только тело уже не слушалось ее, замерев словно каменная статуя, и только язык и горло еще шевелились, послушные воле Мары, решившей насладиться последними мгновениями жизни этой девчонки.

«Неужели все закончится вот так вот глупо и нелепо? — метались мысли в голове девочки. — Нет, с одной стороны, все логично. Обычные смертные выступили против рожденной богиней и логично получили по заслугам. Но с другой, неужели я… неужели мы все не особенные, неужели нас не ждет какая-то великая судьба?»

Настя старалась не смотреть в сторону лежащего без движения Олега, а по ее щекам текли слезы. Наверно, последние слезы в ее жизни, потому что если наложенное Марой оцепенение дойдет до конца, то девочку уже ничто не спасет. Ведь как можно спасти камень, в который превратится ее тело?

«Как же хочется вдохнуть! — грудь Насти уже не шевелилась, она начала терять сознание, и в этот самый миг неожиданно заметила, как дернулась рука почтаря. — Он жив! Он жив, злыдень его побери! Вот что имела в виду Мара, когда сказала, что мой наговор был неправильным! Я построила его на смерти Олега, а он выжил…»

Настя все еще не могла вдохнуть ни капли воздуха, но ей неожиданно стало легче. Словно, пусть она и проиграла, еще ничего ни кончено…

— Отпусти их… — девочка успела услышать первые слова Олега, прежде чем потеряла сознание.

— Не думаю, что ты можешь ставить мне условия, — Мара повернулась к почтарю, оглядывая человека, на котором вот так неожиданно оказалась ее метка.

— А я думаю, что могу, — Олег поднялся на ноги, придерживая рукой точку на груди, где, как ему казалось, находился центр метки. Так было немного легче терпеть накатывающие на него волны боли. — Я ведь все понял. Ты сама проговорилась. Помнишь твои слова «неужели я смогу вернуться»? Я не сразу догадался, но теперь это очевидно. Ты не сбежала! На самом деле ты мечтаешь оказаться на своем берегу, но не можешь — только тот, кто перевез высшую сущность с одного берега на другой, может ее вернуть. И все эти годы ты думала, что убила тех единственных, кто мог это сделать. А потом появился я… Так вот, если ты не хочешь, чтобы я перерезал себе горло, лишая тебя шанса на возвращение, то отпусти моих друзей.

— Пусть будет так, — Мара хищно оскалилась и махнула рукой. Она могла попробовать скрутить этого наглого человека, но не видела смысла рисковать, даже совсем немного, из-за такой мелочи.

В этот же миг замершие каменными статуями Хотен и Настя очнулись, а потом яростно закашлялись, словно пытаясь побыстрее запустить свои легкие.

— Как видишь, я выполнила твою просьбу, — продолжила полубогиня. — Твои друзья пока еще не могут пошевелиться, но они больше не умирают. А теперь мы перестанем терять время и отправимся к берегу Волги.