Почта Приграничья 2

Приграничье — территория Нави, но это вовсе не означает, что твари с другого берега Волги лишь этим и ограничиваются. Им ничего не стоит прийти в мирные города за пределами своей земли и начать творить там бесчинства. Разумеется, так делают лишь отчаянные дети Нави, ведь вне Приграничья их уже не защищает сила Договора. Но так ли вам будет важно, по закону вас убьют или нет? Так что — постоянная бдительность!

Книга почтарей

— А ты и вправду не так прост, Локов, — усмехнулась птица Гамаюн, вырывая Настю из размышлений. — Да, наши тела поглощают силу Прави и Нави, такова наша природа…

Из соседней камеры внезапно раздался протяжный стон, заставив маленькую ведунью вздрогнуть. Олег и Хотен при этом даже бровями не повели.

«Это получается, что пленники с даром постоянно мучаются из-за присутствия рядом навьей птицы? — догадалась девочка. — А наместник жесток… Даже я, хотя только что сюда попала, чувствую потерю сил. Можно только представить, каково тем, кто и так изможден заключением…»

— Олег, время, — с легкой тревогой в голосе сказал Хотен, но почтарь жестом успокоил его.

— Ну, раз уж мы так откровенны друг с другом, — обратился почтарь к птице, — расскажи-ка мне, Гамаюн, каким голосом с тобой разговаривала Навь?

У Олега впервые за долгое время появились догадки о том, кто именно в Нави может быть заинтересован в его судьбе, и сейчас лично он хотел их проверить.

— Нечеловеческим, — снова усмехнулась тварь в ответ на вопрос почтаря.

«Не уходит от разговора… Соскучилась пернатая по общению, — Олег быстро оценил слова Гамаюн. — Или специально тянет время, чтобы побольше из Насти силы набрать, а то такие, как она, не слишком любят одинаковую пищу каждый день… В любом случае теперь-то я точно из нее все вытяну!».

— Мы сейчас уйдем, и тебе больше не с кем будет поговорить, кроме этих несчастных, — сказал почтарь уже вслух и невозмутимо показал рукой в сторону других камер. — А они, как я понимаю, не особо расположены к беседе.

— Ладно, Локов, — голос птицы, и без того приятный, стал еще более мелодичным от грустных ноток. — Я слышала голос не Велеса…

— Кого? — почтарь надавил на нечисть.

— Более мягкий голос… Нет, он так же жесток и суров, как и голос моего господина, но в то же время и будто ласковый. Словно не держит ни на что зла…

— Чей это был голос?! — Олег начал терять терпение.

— Я никогда не слышала его раньше… — Гамаюн как будто не заметила его тона. — Но я почти уверена, что это была наша госпожа… Она не любит нас за то, что мы выбрали служение хозяину мира мертвых, но в то же время и не оставляет нас до конца.

— Значит, Мораны, — Олег уже не спрашивал, а утверждал.

— Да, Мораны, ибо она как мать нам, детям навьим… — медленно кивнула Гамаюн, и Олег с трудом удержался, чтобы не поморщиться при виде исказившей лицо нечисти мерзкой похотливой гримасы.

— И что же тебе еще говорила Навь голосом Мораны? — уточнил Олег, и на этот раз даже Хотен, нетерпеливо поглядывающий на лестницу, с интересом прислушался к разговору почтаря с птицей Гамаюн.

— Я ответила на твой вопрос, последнийЛоков, — неожиданно пленница напомнила почтарю о судьбе его рода, а потом отрицательно покачала головой. — Теперь, если ты чтишь Договор, причем не его слово, а его суть, то пришла твоя очередь выполнять свою часть сделки.

«Она и про отца с братом знает, — думал в это время почтарь. — Не знаю, ловушка ли это, чтобы заставить меня поверить ей, либо кто-то с той стороны на самом деле за мной следит. В любом случае разгадка как будто стала немного ближе. Сначала двоедушник говорил о Моране, теперь Гамаюн. Два раза — это уже не случайность. Похоже, все следы ведут именно к богине смерти, и в том, что кто-то из ее высших слуг сможет мне рассказать, кто именно замешан в убийстве Мала и отца, у меня уже нет сомнений. И я даже знаю, через кого можно будет на них выйти… Ель — высшая ведьма, у таких просто не может не быть связей на той стороне. А она как раз звала меня к себе — явно не просто так, и теперь моя цена за любую услугу будет только одна…».

— Я помогла тебе, Локов, — тем временем вновь заговорила птица Гамаюн. — Отпусти меня!

— Да как ты смеешь, навье отродье! — неожиданно разозлился Хотен и попытался вмешаться в разговор, сделав шаг в сторону клетки.

Внезапно прекрасное женское лицо Гамаюн исказилось гримасой ненависти, птица заклекотала, и рослый сотник в доспехах с княжьими соколами тут же, словно почувствовав ее желание убивать, выхватил меч.

— Спокойно! — повысил голос Олег, обращаясь сразу к обоим участникам неожиданной стычки.