Контрольный лис наблюдал за мной, пока я устанавливал «Спутник» перед его клеткой. Он отпрянул в угол, когда я присел рядом со столиком и начал устанавливать камеру. Лис был очень симпатичный. Серебристая шубка переливалась, черные уши двигались, а он настороженно за мной следил.
Но все изменилось, как только я вытащил палочку с прикрепленным к ней пером. Лис немедленно подошел и уселся на дощечке, которую я положил в центре клетки. Он следил за каждым движением пера (кстати, экспериментальных лис перышко интересовало не меньше). Любопытство оказалось сильнее страха. Я убрал перо и дотронулся до одной из игрушек так, чтобы лис это видел.
Рулеточная лента изогнулась, а потом, выпрямившись, издала тот самый неотразимый щелчок. Затем я выдвинул крышку стола вперед, игрушки бесшумно приблизились к зверю, оказавшись в зоне его досягаемости. Лис сразу же набросился на одну из игрушек и стал щелкать металлической лентой.
Я взялся за дело. Лисы из обеих популяций — как контрольной, так и экспериментальной — любили выбирать одну из металлических лент и играть с нею. Мне следовало просто выдвинуть крышку стола поближе к лису и дотронуться до одной из лент. Теперь у меня был метод для сравнения представителей двух популяций, не требовавший ни социализации, ни обучения, ни вознаграждения в виде пищи.
Для контроля я провел еще один вариант такого же теста, но прятал руку от лис, когда указывал на одну из игрушек. Я держал перед собой доску, которая скрывала меня от шеи до крышки стола, так что лисы вообще не видели моих рук. В руке я держал палочку с пером — она-то и высовывалась из-за доски. И я дотрагивался до металлических лент не рукой, а перышком. В этом случае лиса также набрасывалась на ту игрушку, на которую я указывал, и принималась щелкать лентой.
Лисы из контрольной популяции уже не боялись участвовать в экспериментах, несмотря на то что я сидел совсем рядом. Я мог сравнить их предпочтения с нравами экспериментальных лис.
Лисам из обеих групп нравилось забавляться с игрушками, но вот предпочтения у них были совершенно противоположные. Разношерстная команда дружелюбных экспериментальных лисиц предпочитала ту игрушку, до которой я дотрагивался рукой. Контрольные лисы, наоборот, выбирали те предметы, которых я касался пером на палочке.
Эта разница в предпочтениях проявилась уже в самых первых опытах, лисы не изменяли своим вкусам и в последующем, хотя мы их ничем не угощали. Это был важнейший признак, указывающий, что селекция Беляева повлияла на то, как экспериментальные лисы воспринимают человеческие жесты.
Тем временем Натали также смогла достичь успеха в работе по социализации лисят. Набралась группа лисят из контрольной популяции, которые совершенно освоились с ней и научились делать правильный выбор, когда девушка показывала, под какой из чашек спрятано лакомство. Пришло время проверить, смогут ли ученики интерпретировать ее жесты и находить пищу с их помощью.
Еще через неделю напряженных опытов и за два дня до вылета в Москву мы, наконец, имели на руках результаты. Лисы из контрольной популяции очень походили по поведению на сильно социализированных волков или шимпанзе. В разных опытах они не просто гадали, а действительно пытались выбирать, но не слишком хорошо ориентировались в наших жестах. Экспериментальные лисы при поиске пищи интерпретировали нашу жестикуляцию значительно лучше, хотя они и общались с людьми гораздо меньше, чем отобранные для опыта контрольные лисы.
Оба теста приводили нас к одному ответу: опыты Беляева изменили способности лис по распознаванию человеческих жестов. Это был прямой результат экспериментального одомашнивания, при котором допускалось размножение лишь наиболее дружелюбных лисиц и которое приводило к когнитивной эволюции животных.
Ричард оказался прав, а я — нет. Экспериментальные лисы понимали человеческие жесты, хотя русские и не пытались размножать их именно по этому качеству. Единственным признаком, лежавшим в основе их разведения, было дружественное отношение к людям. Вместе с этим качеством лисы приобрели несколько сопутствующих признаков: висячие уши, завивающиеся хвосты, а также умение лучше интерпретировать человеческие жесты.