Почему РФ - не Россия

прямо противоположная картина: высший политико-управленческий слой отличался

едва ли не самыми худшими культурно-образовательными характеристиками среди

других категорий лиц умственного труда в стране. Хотя в СССР имелось несколько

престижных учебных заведений, действительно отличающихся качеством даваемого

образования (пусть даже только на фоне других советских вузов), лишь в виде

исключения можно было встретить их выпускников в составе управленческой элиты.

Типичное же образование её членов — провинциальный технический вуз плюс ВПШ

(высшая партийная школа), т.е. учебные заведения наинизшего общекультурного

уровня. То обстоятельство, что средний уровень образованности и культуры

партийной номенклатуры был ниже такового интеллигенции в целом, привнесло

некоторых объективную правомерность в известное противопоставление «чиновник —

интеллигент» (лишенного смысла до революции, когда культурный уровень высшего

эшелона власти был выше среднего уровня тогдашнего интеллектуального слоя).

До революции материальное обеспечение интеллектуального слоя в целом было

достаточно удовлетворительным. Правда, связь «образованного сословия» с

собственностью была незначительной, огромное большинство его членов не имело ни

земельной, ни какой-либо иной недвижимой собственности. Зато жалованье и доходы

лиц умственного труда от своей профессиональной деятельности были довольно

высоки, в несколько раз превышая доходы работников физического труда. На

госслужбе при выслуге установленного срока пенсия назначалась в размере полного

оклада жалованья. Жалованье рядовых инженеров на государственной службе

составляло около 2 тыс. руб., в частном секторе — до 3 тыс. и более, земские

врачи получали около 1,5 тыс. руб., преподаватели средней школы — от 900 до 2500

руб., младшие офицеры 660–1260, актеры — 1200–1800, адвокаты — 2–10 тыс.,

профессора вузов — 3–5 тыс. Заработки наиболее известных художников, актеров,

адвокатов, профессоров, руководителей транспорта и промышленности простирались

до 12 и более тыс. руб. В целом же в 1913 г. при среднем заработке рабочего 258

руб. в год заработок интеллигенции составлял 1 058 руб. (технического персонала

— 1 462 руб.). Лишь некоторые низшие категории интеллектуального слоя: учителя

сельских начальных школ, фельдшера и т.п. — имели заработки, сопоставимые с

основной массой населения. Так что благосостояние среднего представителя

«образованного сословия» позволяло ему поддерживать свой престиж и отвечало

представлениям о роли этого слоя в обществе.

Статусу же советской интеллигенции в обществе соответствовал и низкий уровень

благосостояния. В 20-х годах, средняя зарплата рядового представителя

интеллектуального слоя сравнялась или была несколько ниже заработков рабочих,

тогда как до революции была в 4 раза выше последних. Исключение режим делал лишь

для узкого слоя специалистов тяжелой промышленности и высших научных кадров,

оправдывая это временной острой потребностью в этих кадрах. Причем наиболее

сильно пострадали её средние и высшие слои (если учителя начальных школ получали

до 75% дореволюционного содержания, то профессора и преподаватели вузов — 20%,

даже в конце 20-х годов реальная зарплата ученых не превышала 45%

дореволюционной). До революции профессор получал в среднем в 15,4 раза больше

рабочего, в конце 20-х годов — лишь в 4,1 раза. В 40–50-х годах зарплата

интеллектуального слоя превышала зарплату рабочих, однако в дальнейшем

происходил неуклонный процесс снижения относительной зарплаты лиц умственного

труда всех категорий, особенно усилившийся в 60-х годах, когда почти во всех

сферах умственного труда зарплата опустилась ниже рабочей. В начале 70-х ниже

рабочих имели зарплату даже ученые, а к середине 80-х — и последняя группа

интеллигенции — ИТР промышленности. С учетом того, что так называемые

«общественные фонды потребления» также в гораздо большей степени

перераспределялись в пользу рабочих, уровень жизни интеллектуального слоя к 80-м

годам был в 2 — 2,5 раза ниже жизненного уровня рабочих (зарплата основной массы

врачей, учителей, работников культуры была в 3–4 раза ниже рабочей). Таким

образом, дореволюционная иерархия уровней жизни лиц физического и умственного

труда оказалась не только выровнена, но перевернута с ног на голову, в

результате чего относительный уровень материального благосостояния

интеллектуального слоя по отношению к массе населения ухудшился по сравнению с

дореволюционным более чем десятикратно. Причем в социологических трудах

подчеркивалась «бесспорно позитивная направленность» этого процесса как «одной

из существенных сторон движения социалистического общества к социальной

однородности».

Особенно резко отразились на качестве и положении интеллектуального слоя подходы

к политике в области науки и образования, заданные в конце 50-х — начале 60-х

годов. Именно тогда профанация высшего образования достигла апогея: открывались

десятки новых вузов, не имеющих реальной возможности соответствовать своему

назначению и была заложена основа для невиданного «перепроизводства»