Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Бомбист придумал собственную теорию и послал ее в прессу, но я рассматривал это лишь как дымовую завесу, с помощью которой он пытался скрыть свою ярость и фрустрацию. Я знал, что теперь, когда он начал коммуницировать, его поимка – лишь вопрос времени.

Преступление, оказавшееся последним, произошло в тот же день, когда поступили письма в «Нью-Йорк таймс» и профессору Дэвиду Гелернтеру, пострадавшему в 1993-м. Конечно, это было страшно, но главное, что Унабомбер продолжал коммуницировать, что являлось хорошей новостью.

В письмах НС возмущался тем, что компьютеры провоцируют множество проблем, от вторжения в личную жизнь до «загрязнения окружающей среды из-за избыточного экономического роста», а затем переключался на инженерию.

Возможно, самой яростной и показательной частью письма Гелернтеру была следующая: «Люди с учеными степенями отнюдь не так умны, как считают. Будь у вас хоть капля мозгов, вы бы понимали, что те, кто вас окружают, крайне недовольны тем, как яйцеголовые вроде вас меняют мир, и вы не стали бы открывать случайную посылку от неизвестного отправителя».

Письмо в «Таймс» занимало несколько страниц; пытаясь объяснить причины убийства Моссера, преступник традиционно объявлял себя членом политической группировки, которая «из соображений безопасности» не разглашает количество своих членов. Как и в случае с Муди, было ясно, что все это выдумки.

В тот же день произошла новая трагедия. Гилберт П. Мюррей, президент Калифорнийской ассоциации лесничества, был убит бомбой, полученной по почте, в штаб-квартире организации в Сакраменто. Здесь у нас снова явственная отсылка к «дереву». Мюррей оказался жертвой по ошибке. Пакет был адресован его предшественнику, Уильяму Деннисону.

Мы понимали, что и время выбрано не случайно. За пять дней до того произошел теракт в Мурра-билдинг в Оклахома-Сити, унесший множество жизней, с применением гигантской бомбы, который затмил все, что делал Унабомбер. И все равно Унабомбер должен был считать себя более одаренным, более искушенным и более успешным. В конце концов, он занимался этим больше десяти лет, и его до сих пор не поймали. Лишиться превосходства было для него немыслимо – мы это знали, – и он собирался привлечь к себе внимание единственным доступным способом – гневными письмами и новыми убийствами. Теперь мы были уверены, что раздутое эго рано или поздно станет причиной его провала.

Следующее письмо он прислал 27 июня, на этот раз Джерри Робертсу, редактору главной полосы «Сан-Франциско кроникл», предупреждая, что его террористическая группа, которую он ранее называл «ФС», взорвет аэробус в аэропорту Лос-Анджелеса в течение следующих шести дней. Он этого так и не сделал – да мы и не думали, что сделает, – но его письмо заставило всю гражданскую авиацию США повысить меры безопасности перед праздником 4 июля. Наверняка именно этого преступник и хотел. Позднее он признался, что солгал в письме в «Таймс». Отправителем письма, кстати, значился Фредерик Бенджамин Роберт Вуд, 549 Вуд-Стрит, Вудлейк, Калифорния (Обратили внимание? «ФБР Вуд»).

С этого момента Унабомбер регулярно взаимодействовал с «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и еще одним профессором из Беркли. Дальше он выдвинул свое первое и единственное требование: он прекратит теракты, если крупные американские газеты, в первую очередь «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост», опубликуют его манифест на тридцать пять тысяч слов, в котором он выражает свои претензии к современному технократическому обществу в очень подробной, академической манере. Авторские права на эту работу он любезно отзывает, чтобы ее мог опубликовать каждый.

Манифест подтвердил мои предыдущие убеждения, что перед нами неудачливый, но очень умный ученый, который выплескивает свой гнев на общество в целом и университетский мир в частности, выдавая его за противостояние технологиям. Несмотря на то что многие в правоохранительных органах настаивали на версии с опытным техником, который только и способен создавать такие бомбы – для них это был в первую очередь авиационный механик, – документ наглядно демонстрировал, с кем мы в действительности имеем дело.

Манифест выдавал показательные особенности его личности. Очевидно, что преступник деперсонализирует всех вокруг – его воображаемых врагов, общество в целом, по сути, всех, кроме него, – чтобы оправдать свои террористические действия. Этот человек настолько неадекватен, и настольно враждебен по отношению к остальным что если не будет деперсонализировать всех вокруг, то окажется вообще никем.