Почему мы думаем то, что мы думаем

На первый взгляд, вопрос: есть ли разница между «жить» и «быть живым», – это лишь вопрос определения и истолкования. Чтобы признать объект живым, он должен удовлетворять критериям, установленным биологическим определением живого организма. Эти критерии учитывают такие аспекты, как размножение, дыхание, рост, выделение, реакция на раздражение и т. д. В целом философов меньше интересует физическая природа категории «быть живым»; их занимает метафизическое исследование «смысла» бытия. Этот поиск смысла жизни обычно включает в себя анализ таких категорий, как счастье, нравственность и добродетель на индивидуальном и коллективном уровне. Если простое «быть живым» можно определить в биологических терминах, как осуществление основных функций, необходимых для выживания, то настоящее «жить» затрагивает вопросы обоснований и ценностей, которые могут быть приданы жизни. Философом, придерживавшимся индивидуализированного подхода к вопросу о том, что на самом деле представляет собой «жить», был немецкий философ девятнадцатого века Фридрих Вильгельм Ницше (1844–1900).

Одной из главных концепций философии Ницше был самоанализ. В западной философии превалирует традиционное представление, что бытие человека двойственно по природе. Мы обладаем физическим, материальным телом и метафизическим разумом. Ницше отвергает это представление о двойственности человеческого бытия и выдвигает предположение, что сознание и тело в сущности едины. То, что люди называют разумом или даже душой, является всего лишь аспектом физического существования человека. В своём философском романе, состоящем из отдельных эпизодов, Ницше писал:

«Я тело и душа», – так говорит ребёнок. …Но пробудившийся, знающий, говорит: я – тело, только тело, и ничто больше; а душа есть только слово для чего-то в теле.

Фридрих Ницше. «Так говорил заратустра» (1883)

Главную движущую силу, стоящую за этими сущностями (телами), и, соответственно, ценность, придаваемую человеческой жизни, следует искать в том, что Ницше определял термином «воля к власти». В основном это развитие несколько пессимистического представления Артура Шопенгауэра (которого Ницше чрезвычайно высоко ценил) о том, что человеческая жизнь обусловлена первобытной «волей к жизни», необходимостью производить потомство и вести борьбу за выживание. Эти по существу физические аспекты бытия – то, что называется «быть живым» – заключали в себе, по Шопенгауэру, первопричину страдания и несчастий в мире. Ницше перенёс акцент с «воли к жизни» как мотивации негативной на предложенную им взамен волю к власти, являющуюся позитивной мотивацией и источником силы для человека.

Ницше выдвинул теорию, что в античную эпоху нравственные ценности, как личные, так и общественные, происходят из конфликта между тем, что есть в мире хорошего (воплощённого в героических ценностях силы и власти), и тем, что есть плохого (олицетворяемого бедными, слабыми и больными). В терминологии Ницше форма такого противопоставления названа моралью господ. По Ницше, организованные религии, как, например, христианство, развили идеологию, обратную «морали господ», определяемую философом как мораль рабов. Эта контридеология строится вокруг нравственного различия между добром (включающем такие понятия, как милосердие, набожность, смирение и воздержание) и злом (такие концепции, как жестокость, себялюбие, господство и богатство). Также мораль рабов проповедует идею о том, что душа отделяема от тела и подлежит суду высшего разума (то есть Бога). Подчиняя естественную волю к власти, являющуюся той движущей силой, что придаёт жизни смысл, мораль рабов сумела навязать ценности, проповедующие раболепие. В результате героические ценности силы, честолюбия, индивидуальности и созидания стали видеться, в сущности, как пагубные и дурные.

Лучше бойтесь не смерти, а куцей, безотрадной жизни.

Бертольт Брехт (1898–1956)

Вопрос, в чём заключается разница между «быть живым» и «жить», для Ницше, по сути, связан с целями индивида. Ницше категорически не согласен с тем, чтобы следовать в жизни любой дорогой в соответствии со смыслом, который даруется a posteriori (а именно, выводится из обоснованного заключения), поскольку это приводит к отрицанию творческой мысли. Вопрос о смысле жизни перефразируется: надо пытаться прийти к заключению или к абсолюту не в том, для чего вообще существует человеческая жизни, а в том, для чего существует индивид: