Почему маму всё достало

Господи, нет! Я-то думала, что могу рассчитывать на обычный расслабленный ужин в кругу друзей. Не предполагала, что они могли подстроить такое. На мне были мои старые джинсы-стрейч, я ведь собиралась поесть от души, потому что Колин готовит как бог. И еще я хотела немного поддать (ну да, кто бы поверил, что я не собиралась выпить сегодня вечером? Я прекрасно знаю, что моя сила воли замолкает, когда кто-нибудь предлагает розовое игристое. Да хоть какое. Даже джин) и поболтать с друзьями, со всеми, включая Кэти и Тима, которых не видела тысячу лет.

А теперь до меня дошло, что весь этот вечер был подстроен, и мне придется изображать из себя нормального человека, поддерживать серьезные разговоры, вести себя так, будто я в курсе, кто у нас министр иностранных дел, вспоминать названия всяких модных поп-групп, чтобы не сморозить чушь, если разговор зайдет о музыке, которую я слушаю (а прилично ли сейчас болтать о музыке? Я уж и не знаю, о чем сейчас прилично болтать, а о чем нет, никто со мной не вел таких светских бесед уже лет двадцать пять, не считая того ужаса, что случился у нас с Томом, когда ему было важно рассказать мне, сколько яиц он съедает в день). И все это будет происходить на глазах моих ближайших друзей, которые будут пристально наблюдать за нашими с Джеком брачными танцами, пока мы пьем и закидываем в клюв переоцененные оливки и недосоленные орешки. Да пошли они лесом, решила я. Не собираюсь я в этом участвовать. Никто меня не заставит. Несомненно, они будут оправдываться, что сделали это из лучших побуждений, но им меня не провести, меня не так просто облапошить. Я буду сама собой, и если этому прощелыге захочется узнать, что я думаю о… о…, ну не знаю, об Arctic Monkeys или что интересного случилось на Question Time вчера вечером, то я ему прямо выложу, что мечтала выйти замуж, когда вырасту, за Рика Эстли, а вечерами люблю смотреть «Модный приговор» и мне плевать, что он там себе намечтал в своем больном воображении.

– Джек ветеринар! – добавил Сэм. – А у Эллен две собаки и три курицы.

Джек попытался изобразить интерес. Я его понимаю, наверно, это очень утомительно, почти как быть врачом, когда на всяких светских мероприятиях каждый норовит показать тебе свою болячку или еще что-нибудь, или как мне приходится изображать заинтересованность, когда люди узнают, что я работаю в IT-компании, и тут же начинают жаловаться на Windows 10 и просить совета.

– Ух ты, – сказал Джек. – Эээ, ааа, какая порода?

Тут я слегка смягчилась, ведь он же интересуется моими любимцами.

– Бордер-терьер и какая-то дикая помесь волка с конем, – ответила я.

– Я обожаю бордер-терьеров, – ответил Джек. – Такие крепкие малыши, с удивительно сильным характером.

«Ну что за умный, знающий человек этот Джек!», – решила я. И глаза такие добрые. Красивые голубые глаза, с ореолом морщинок-смешинок. Внезапно мысль пронеслась в голове, что надо бы отлучиться в туалет, подправить макияж на глазах, да и губнушкой пройтись, и лифчик поправить… ох ты, он что-то еще там продолжает говорить.

– А что это за помесь волка с конем? – продолжал он разговор. – Не слышал о таких.

– Хахаха, я тоже до недавнего не слышала, – заливисто рассмеялась я. – Взяла из приюта. Меня там заверили, что это взрослая собака и что больше он расти не будет, но он только и делает, что растет. Мне кажется, он станет похож на гигантского Клиффорда, помните, была такая детская книжка про большую красную собаку, только у моего окрас серо-коричневый.

– У вас и свои животные, небось, есть, хихихи, – добавила я, кокетливо поправляя прическу.

– Два паттердейля, – ответил он.

– Хахаха, как мило.

– Да не совсем, – ответил он. – Они вообще-то психопаты. Но я их люблю, когда они спокойные и не терзают вещи. Хотя этим они заняты большую часть дня. Один из них укусил мою дочь за ногу, когда она приходила навестить меня в прошлый раз, только потому, что она села в кресло Бакстера.

– Хахаха, вообще-то правильно, – ответила я. – Джаджи на меня рычит, даже когда я пытаюсь сдвинуть его с моего места!

Вскоре мы перешли на детей (у Джека дочь, 19 лет, только поступила в университет, он в разводе с ее матерью уже девять лет), на работу, на общих друзей (он познакомился с Сэмом, когда тот привел своего стаффордшира к нему на прием, а потом оказалось, что они оба ходят в один и тот же теннисный клуб – у Сэма каждый год бывает приступ теннисной горячки после Уимблдона, играет как заведенный три-четыре недели, потом у него болит локоть и он бросает до следующего турнира, – они как-то разговорились, подружились, и Сэм его пригласил на ужин), как вдруг Колин внезапно обратился ко мне: «Эллен! Ты мне нужна на кухне, пойдем, поможешь!»

Как грубо, я только-только начала с Джеком находить точки соприкосновения.

– Что ты делаешь? – зашипел Колин на меня.

– А что такое? Просто разговариваю с Джеком.

– Нет, не просто. Ты машешь гривой и мотаешь головой, как заведенная. И что за глупые «хахаха» да «хихихи»?