Почему маму всё достало

Я строго сказала себе, что нельзя забывать, кто из нас двоих взрослый, а кто все еще ребенок, что нужно сочувствовать Джейн в этот трудный период жизни и стараться поддерживать ее, но не позволять ей накручивать меня и помнить, что все ее выпады в мой адрес на самом деле связаны не со мной и не с нашим разводом, а лишь с тем, что она подросток, который приноравливается жить в этом мире. Бог свидетель, как хреново мне было в ее возрасте, а сейчас, наверное, быть подростком в десятки раз сложнее, со всеми этими соцсетями, мессенджерами, лайками или их отсутствием под твоими постами и фотками в инсте, просмотрами твоих сторис, и, конечно, все парни сейчас подсели на порносайты и требуют от своих девчонок таких вещей, от которых в свое время даже видавшие виды редакторы порножурналов покраснели бы от стыда, так еще все эти требования выслать фотки сисек, что было немыслимо в наше время, когда самым распространенным советом в подростковых журналах было «попробуй поговорить об этом со взрослым, которому ты доверяешь, например со школьным врачом», от таких тупых советов мы сами ржали как ненормальные, только представьте себе на минутку, как я пойду советоваться со школьным врачом по поводу своих переживаний, что парень склоняет меня к сексу, или что у меня одна грудь больше другой (каждую неделю в журнале печатали по крайней мере один вопрос об асимметричной груди, что журнал считал совершенно нормальным, но пойди расскажи это школьному врачу), или что мы опасаемся, не лесбиянки ли мы, потому что нам было интересно целоваться с девочкой (и опять, эта проблема регулярно освещалась в колонке советов, с той же дежурной рекомендацией рассказать об этом школьному врачу). Наша школьная врачиха была ужасная стерва, которой доставляло удовольствие со всей дури втыкать в нас шприцы с вакциной от краснухи и туберкулеза, в остальное же время у нее таблетки парацетамола было не допроситься, свои запасы марли и пластырей она охраняла, как дракон свое золото, а на все наши просьбы дать таблетку от головной боли советовала попить воды, а если ушибся или порезался, то лучше ничего не бинтовать, потому что свежий воздух – лучшее лекарство и все наши боли надуманные. Изредка она вылезала из своей пещеры, держа в лапах несколько бинтов, и проводила урок первой помощи, на котором мы всегда видели одно и то же (как сделать петлю из марли и просунуть в эту петлю руку), а заканчивалось все ором, потому что кто-нибудь из детей (обычно Ханна или я) тратил все ее бинты, чтобы превратить одноклассника в мумию. От одной мысли обратиться к ней с вопросом о чем-нибудь таком у нас начиналась чесотка, а уж получить от нее дельный совет или хотя бы сочувствие вообще казалось нереальным…

Я все время тешу себя иллюзией, что, когда дети немного подрастут, мне будет с ними легче. Вот научатся ходить и говорить – не надо будет подтирать им попы, будут спать всю ночь, не просыпаясь каждые полчаса, вот тогда полегчает. Вот пойдут в школу – будут там проводить большую часть дня, станет легче. Вот еще подрастут немного – станут самостоятельнее, научатся контролировать свое время, не будут опаздывать на школьный автобус, смогут приготовить себе еду, к ним начнут относиться не как к детям, а как ко взрослым, вот тогда я #вздохнуполнойгрудью. Но что-то легче не становится. Они научились ходить, говорить, бегать, падать, биться головой и обдирать коленки, орать «ОТВАЛИ, МАМА!» посреди супермаркета – а ты прикладываешь лед на их ушибы, лепишь пластырь на их порезы и делаешь вид, что сама удивлена, где они научились таким плохим словам; а потом они идут в школу – и ты переживаешь, есть ли у них там друзья, как бы их там не обижали, и все ли в порядке с успеваемостью, и откуда у них опять взялись вши; а потом у них начинается переходный возраст – и они ненавидят тебя, но по-прежнему нуждаются в тебе, а ты все переживаешь, чтобы их никто не обидел и чтобы они не перебрали спиртного на вечеринках, и, может, надо было разрешить им взять с собой сидр и пить это слабоалкогольное пойло, чем они будут надираться чужим крепленым вином, а еще переживаешь, вдруг Джейн залетит, убеждаешь Питера не смотреть порнуху, хотя все равно он уже знает, что это и где это найти, и несмотря на это проводишь беседы об уважении к женщине, что «нет» значит «нет», и пытаешься в который раз оттащить его от компа, чтобы он пообщался с реальными людьми, а не с потенциальными психопатами-убийцами, которые только и думают, как растлить малолетнего в онлайне, с другой стороны, ты понимаешь, что его старшая сестра Джейн даст фору любому психопату своими ежедневными припадками ярости, и боишься уже за Джейн, как бы она куда не попала, и переживаешь за них двоих, вдруг они провалят экзамены, никуда не поступят после школы и пустятся бродяжничать по миру, а ты сиди и переживай за них, живы они или нет, и это только один из миллиона возможных сценариев, которые я прокручиваю у себя в голове бессонными ночами.