Читаем Почему языки такие разные полностью

Сама же индоевропейская семья очень велика, и языки, входящие в нее, сильно разнятся и по своему строю, и по внешнему облику. Более или менее похожи только языки, принадлежащие к одной группе внутри индоевропейской семьи, — народы, составляющие эти группы, почти все разделились уже в историческую эпоху, в течение первого тысячелетия нашей эры.

Первыми индоевропейцами в Европе были греки — несколько волн греческих переселенцев накатывались одна на другую, пока не распространились равномерно по всей Элладе и соседним областям. Потом появились кельтские и италийские народы и гораздо позже — германские и славянские.

Кельтам, конечно, не повезло — они оказались соперниками Рима, были им подчинены и постепенно почти полностью исчезли с исторической арены. Эти некогда могущественные племена, жившие повсюду в Западной Европе — в Испании (кельтиберы), на севере Италии и во Франции (галлы), в Швейцарии (гельветы), в Бельгии (белги), на Британских островах (бритты, потомки которых — современные валлийцы и корнцы), в Ирландии (ирландцы), — зачастую оставили нам одни только названия своих стран — Бельгия, Британия (и французская провинция Бретань, куда позднее переселилась часть бриттов), Гельвеция (то есть Швейцария, официальное название которой — Гельветская конфедерация), растворившись среди завоевателей и приняв их язык. Из живых кельтских языков в наши дни уцелели фактически лишь бретонский (во Франции), валлийский (в британском Уэльсе) и ирландский (с шотландским), да и тем приходится бороться за существование: почти все бретонцы сейчас говорят по-французски, а валлийцы и ирландцы — по-английски; как бы им ни хотелось сохранить свои древние языки, число говорящих на них неуклонно сокращается. Мы очень мало знаем о жизни и обычаях древних кельтов, но, растворившись в других народах, они всё же оставили в их культуре заметный след. Недаром французы так любят повторять, что их предки — отважные и проницательные галлы (хотя современные французы — это, если уж на то пошло, скорее потомки римлян, смешавшихся с германскими народами). Кельтам приписывали отчаянную храбрость, неистощимую фантазию, дар рассказчиков, любовь к чудесному и таинственному (не случайно сейчас все так увлекаются легендами о кельтских жрецах-друидах, поклонявшихся душам деревьев). А сколько блестящих английских писателей, слава и гордость английской литературы, имели ирландские или шотландские (то есть тоже кельтские, ведь ирландские кельты издавна живут и в Шотландии) корни: и Роберт Бернс, и Бернард Шоу, и Оскар Уайлд, и многие-многие другие! Недаром в романах знаменитого шотландца Вальтера Скотта так часто действуют его храбрые соотечественники, и всегда они превосходят (пусть не силой, но храбростью и благородством) завоевателей-англичан и нормандских баронов.

Современные кельтские языки — хотя они и индоевропейские — по своему строю очень сильно отличаются от языков других групп. Прежде всего, таких многочисленных и запутанных чередований согласных (да и гласных) больше нет ни в одном языке. Конечно, и в санскрите, например, система чередований тоже очень сложная (откройте шестую главу!), но эта система достаточно стройная и последовательная, а в непредсказуемых кельтских языках буквально каждая морфема ведет себя по-своему. Причем основная масса этих чередований возникла уже в последний период существования кельтских языков, их почти не было ни в языке галлов, ни в языке кельтиберов (по крайней мере, судя по очень немногим дошедшим до нас надписям на этих языках).

Если ацтеки подарили миру слово шоколад, то кельты — слово… пингвин. Нет, прародина кельтов не находилась в Антарктиде. Но первыми европейцами, увидевшими пингвинов, были отважные бретонские моряки (между прочим, благодаря им был открыт и канадский Квебек). Когда корабли французского флота добрались до антарктических льдов, именно бретонцам суждено было дать название этой странной птице, которое потом вошло во все европейские языки. Слово pen в бретонском (и во многих других кельтских языках) значит "голова", a gwen — белый. Получилось слово pengwen "белоголовый", которое потом, в слегка измененном виде, распространилось по миру (английское penguin и др.).

Перейти на страницу:

Все книги серии Популярная лингвистика

Почему языки такие разные
Почему языки такие разные

Человеческий язык — величайший дар природы! Ему мы обязаны возможностью общаться, передавать свои мысли на расстоянии. Благодаря языку мы можем читать книги, написанные много веков назад, а значит, использовать знания, накопленные нашими предками, и сохранять наши знания для будущих поколений. Без языка не было бы человечества!Сколько языков на земле, как они устроены; как и по каким законам изменяются; почему одни из них — родственные, а другие нет; чем именно отличается русский язык от английского и других языков, а китайский от японского; зачем глаголу наклонение и вид, а существительному падежи?На эти и другие вопросы дает ответы современная лингвистика, с которой популярно и увлекательно знакомит читателя автор книги — Владимир Александрович Плунгян, известный лингвист, член-корреспондент РАН.

Владимир Александрович Плунгян , Владимир Александрович Плунгян

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки