Почему я?

Джон вздохнул. Естественно, вопросы отпали сами по себе, но он все же решил удостовериться. Он перешел дорогу, вошел в вестибюль здания, откуда появилось трио, и просмотрел имена рядом со звонками.

Стун.

— Ты кого-то ищешь.

Дортмундер повернулся и увидел средних лет пуэрториканца с метлой. Управляющий.

— Либовитц, — ответил Джон.

— Они переехали, — сказал управляющий.

— А-а.

Дортмундер двинулся на выход. Полицейский на углу окинул его суровым взглядом. Но Джону настолько все опротивело, что он забыл о пластиковом пакете с драгоценностями в кармане куртки. Он ответил полицейскому таким же тяжелым взглядом. Коп пожал плечами и пошел дальше. Дортмундер вернулся домой.

13

Джек Маккензи находил общий язык с полицейскими лишь потому, что те считали его ирландцем. Его предки на самом деле были шотландцами, но даже под дулом пистолета он не открыл бы эту позорную тайну.

То, что Маккензи нашел подход к людям в синем, благоприятно сказалось на его работе репортера отдела криминальной хроники в крупном столичном телеканале — иначе не удержаться бы ему на этом месте так долго. Копы знали, что старый добрый Джек всегда правильно напишет их имена, по возможности направит на них камеру, всегда поверит в их версию, что подозреваемый упал с крыши, и никогда не будет поучать за редкие неизбежные провалы. Именно поэтому, когда главный инспектор Фрэнсис Мэлоуни Ксавьер (Джек Маккензи всегда произносил правильно «Мэлоуни») решил выступить перед общественностью с отчетом о Византийском Огне, то именно рыжеволосый, веснушчатый, веселый выпивоха псевдо-ирландец Джек Маккензи получил согласие на эксклюзивное интервью.

Встреча прошла в конференц-зале главного управления, несколькими этажами ниже собственного кабинета Мэлоуни. В комнате, предназначенной для съемок: непрямое освещение, солидный стол, отсутствие окон, стены полностью покрыты звукопоглощающим материалом небесно-голубого цвета. Если представитель полиции вставал за тот стол, напротив тех стен, брал в руки старую винтовку 22-ого калибра и объявлял, что благодаря аресту четырех второкурсников едва удалось спасти Республику, вы верили ему.

Встречу назначили на четыре часа — времени на обработку информации достаточно и она откроет выпуск шестичасовых новостей. (Остальные масс-медиа получат информацию чуть позже, тоже к вечернему выпуску, но он все же будет первым. Дружба — это потрясающая штука). Маккензи и состоящий из троих человек экипаж прибыли на место чуть раньше (один устанавливал камеру, второй занялся звуковым оборудованием, но чем занимался третий останется тайной). Джек болтал с офицером, дежурившим в коридоре, пока его ребята настраивали технику и проверяли уровень освещенности каждого квадратного дюйма помещения.

В 4:03 Мэлоуни собственной персоной, в форме изобилующей знаками отличия, похожий на океанский лайнер ночью, вышел из лифта в сопровождении своего помощника сержанта Леона Виндрифта и двух безымянных детективов в штатском, которые несли папки, полные раздаточных материалов и информации. Мэлоуни и Маккензи встретились в зале и радостно пожали друг другу руки.

— Рад тебя видеть, Джек, — сказал инспектор.

— Как поживаете, главный инспектор? Выглядите отлично. Потеряли пару фунтов, верно?

На самом деле Мэлоуни прибавил пару фунтов. Его улыбка стала еще шире и счастливее, чем раньше, и он похлопал себя по пивному брюху — бум, бум — и ответил:

— Тяжело держать себя в форме, если торчишь за столом каждый день.

— Да ну, вы выглядите хорошо, — повторил Маккензи, болтать подобную ерунду он мог бесконечно.

Оба мужчины в сопровождении фаворита Мэлоуни прошли в конференц-зал. Помощники Маккензи потушили сигареты и начали работать. Поскольку должно было состояться интервью, а не пресс-конференция, запланированная на 4:30 в этом же помещении, инспектор не встал за стол, а присел (пивной живот тянул вниз). Маккензи занял кресло справа от стола. Уровень освещенности увеличили, а затем звукооператор попросил их немного поговорить друг с другом, дабы отрегулировать звук. У участников имелся опыт подобных встреч, поэтому они начали обсуждать бейсбол — во Флориде только-только начался новый сезон, и, если бы Маккензи был спортивный репортером, то сейчас бы он был там, в тепле и так далее — пока звукооператор не предупредил их, что пора заканчивать болтать ерунду. Мужчины настроились на рабочий лад.

Маккензи:

— Может, стоит обсудить вопросы заранее, поскольку я не в курсе, какое именно заявление вы хотите сделать.

Мэлоуни:

— Я хочу объявить о положительных результатах в деле о хищении этого чертового рубинового кольца. Начните с того, что я ответственный за это расследование и какие меры мною предприняты?

Маккензи:

— Ладно, хорошо. Главный инспектор Мэлоуни, вас назначили ответственным за расследование кражи Византийского Огня, совершенной вчера. Есть ли успехи?

Мэлоуни:

— Ну, и да, и нет, Джек. Нами задержана банда, совершившая преступление в Национальном аэропорту Кеннеди, но, к сожалению, кольцо пока не у нас.

Маккензи:

— Но правонарушители арестованы?

Мэлоуни: