Побочный эффект

— Пусть так. А скажите, американские судебные органы смогут вершить правосудие над лицом, доставленным в суд в нарушение международного права? — спросил президент.

— Мне кажется, что подобные прецеденты уже были, но я должен это уточнить, — отозвался Форрестол без особого энтузиазма. — Я также должен уточнить, обладает ли лицо, арестованное в обход закона, правом возбудить судебное дело против лиц, виновных в его незаконном аресте и задержании… Извините, я не могу сию минуту удовлетворить ваше любопытство, поскольку вопросами международного права занимается мой заместитель.

— Прекрасно! — воскликнул президент, внезапно обрывая разговор. Он отодвинул стул и встал. — Не хотите ли пройти в соседнюю комнату, где нас ждет кофе?

— Черт побери, кажется, удалось! — воскликнул Форрестол, в волнении шлепнув руками по рулевому колесу своего «роллс-ройса» кофейного цвета. И протянув руку, сжал пальцы жены. — Ты знаешь, я уверен, что удалось!

— Ух ты, — выдохнула Мадж с таким облегчением, словно она никак не могла перевести дух с того момента, как они вышли из Белого дома. Она медленно повернула голову и посмотрела на мужа. — Знаешь, дорогой, мне иной раз кажется, что тебе нравится плести интриги ради самих интриг. Почему ты сразу не мог ему сказать, что, если ты не арестуешь Снэйта, тебе нечем будет похвалиться перед выборами?

— По трем причинам. Во-первых, он искренне верит во всю эту чушь, будто он и в самом деле президент с незапятнанной репутацией. И хотя мы оба прекрасно себе представляем, чем в действительности является закон о контроле над оружием — а ведь мне придется продолжать эту кампанию, — тем не менее об этом нельзя говорить вслух и даже вполголоса — как я это и делаю сейчас. Во-вторых, заручиться его поддержкой в таком щекотливом деле, как незаконный арест, далеко не просто — его к этому надо было подтолкнуть. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Мадж Форрестол закурила одну за другой две сигареты — одну для мужа, вторую для себя.

— И сказал Господь Моисею: «Враждуйте с мадианитянами и поражайте их…» — произнесла она.

— Именно так!

— Ну а в-третьих? — спросила Мадж, набрасывая на плечи белую норковую шубку.

— А в-третьих, если все это обернется против нас, я хочу, чтобы все узнали, что я не был ни горячим сторонником, ни противником этой идеи. Однако, — добавил он, — я не вижу причины, почему бы не попробовать. Во всяком случае, я получу прекрасную тему для предвыборных выступлений, а поскольку популярность президента к концу его пребывания на посту достигнет небывалого уровня, его поддержка моей кандидатуры будет дорого стоить. Совсем неплохо, а?

Машина остановилась перед красным светофором на углу Девятнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню, и Форрестол, повернувшись, отбросил крышку плоского чемоданчика, лежавшего на заднем сиденье.

— Вот, посмотри, — сказал он, подавая жене папку с грифом «Секретно. Только для министра юстиции».

Мадж включила верхнюю лампочку и открыла папку.

— Это то самое дело?

Форрестол кивнул.

— Остров Гиппократа. Вчера я поручил отделению ФБР в Майами послать разведывательный самолет для облета и фотографирования острова.

Мадж поднесла фотографию поближе к свету.

— А что означают эти желтые точки?

— Это, дорогая, — сказал Форрестол, нажимая на педаль газа, — места возможного приземления группы специального назначения.

29

События разворачивались быстрее, чем предполагал министр юстиции. Уже на следующее утро, едва он вышел из-под душа, в ванной зазвонил телефон. Звонил президент.

— Послушайте, Хэнк, — начал он, — я не спал почти всю ночь и все думал о нашем вчерашнем разговоре. Вы знаете, что я решил?

— Что? — Форрестол постарался, чтобы в голосе его звучало искреннее удивление. — Вы о чем?

— Да все об этом Снэйте, черт побери. Я считаю, этого подлеца надо брать прямо на месте.

Вначале большинство советников президента выступило против идеи незаконного ареста Снэйта, причем Форрестол настаивал, чтобы арест рассматривался последним, а не первым из всех возможных вариантов.

Однако после того, как были одна за другой рассмотрены и отвергнуты все альтернативы, возражения против ареста ослабли. В тот вечер, заручившись наконец единогласной поддержкой советников, президент заметил:

— Какого черта, почему только израильтянам все сходит с рук, а нам нельзя?

После того как приняли решение об аресте, началась продолжительная дискуссия о практических путях его осуществления. Некоторые считали, что на остров следует направить специальную группу по борьбе с террористами. Другие, и в первую очередь директор ЦРУ, считали, что лучше осуществить операцию силами гражданских лиц, предпочтительно рекрутированных на Абако.

Наконец президент утвердил план операции, который он счел наиболее подходящим.

На рассвете 31 октября (с присущим ему нюхом на то, что может послужить сенсацией, президент настоял, чтобы начало операции перенесли на 48 часов назад, и назначил ее на канун дня Всех Святых) с эсминца «Холт» на берег должна сойти штурмовая группа, состоящая из солдат первого десантного батальона.