Побочный эффект

– Почему? – в глазах девушки мелькнул испуг.

– Потому что мои способности ты ценишь во много раз меньше слепой удачливости этого щенка. Целуйся с ним, девочка, и живите счастливо. Разрешите откланяться.

Он встал с кресла и склонил голову в довольно глубоком поклоне.

– Подожди, дядя Сема… Но так же нельзя!

– От чего же? Я могу браться за дело, а могу отказаться, особенно когда под ногами мешается это… Студнеобразное.

«Я его сейчас в клочки разорву», – подумал Олег, снова чувствуя знакомый прилив сил и уверенности.

Семен Ильич глянул в его лицо и несколько опешил, встретившись со взглядом, полный решимости.

– Нина, – сказал Олег вслух, – мы можем обойтись без этого жирного борова. Неужели ты не видишь, что он подставит тебя при первой возможности…

Договорить Олег не сумел – сокрушительный удар в затылок превратил мир в черную клокочащую пустоту в которой лишь изредка позванивали отголоски каких-то звуков.

Сознание почти сразу начало возвращаться, но чувства обострялись не сразу, а очень медленно, причем не все вместе, а одно за другим. Оглушенный, он чувствовал, как его волокут по лестнице, приговаривая в два голоса, но смысл слов ускользал, словно говорили на иностранном языке. Затем все тело пронзил ледяной ветер, но это длилось не долго – видимо его сунули на заднее сиденье автомобиля.

Теперь слова различались, хотя зрение по прежнему отказывалось воспринимать окружающее, рисуя перед глазами только мутные пятна разных цветов.

– Молодец, – рокотал бархатный бас адвоката. – что обмотала бутылку пледом. От такого удара практически не остается следов.

– Что с ним теперь делать?

– Отвезем в лес. К утру все следы заметет поземкой, а смерть констатируют от обморожения.

– А это не подозрительно? – настороженно прозвучал голос Нины.

– Милая моя, если бы ты знала, сколько бомжей замерзают в Москве ежедневно, а сколько из них нарочно остаются на улице, да еще раздеваются при этом. Десятки в день! Милиция давно перестала заниматься подобными делами.

– А зачем они раздеваются? – не поняла девушка, усаживаясь в машину.

– Это не самый худший способ самоубийства, – в голосе адвоката послышалась насмешка. – Лег в сугроб, заснул, и все.

Машина медленно тронулась с места. Олег пытался совладать с собственным телом, но это не получалось – по мышцам пробегали только болезненные судороги, а в глазах по прежнему вспыхивал радужный фейверк.

– Далеко отвозить не следует, – сказал Семен Ильич. – Пусть считают, что он, как бомж, прятался в дачном поселке, а затем устал от жизни и ушел в лес. Документов при нем никаких нет?

– Я заменила всю одежду. Но униформу охранника, телефон и жетон мы бросили на шоссе. Отсюда километра три в сторону Москвы.

– Зачем, интересно?

– На нем мог быть жучок.

– На охраннике? – не сдержавшись рассмеялся адвокат. – Шпионскмх книжек надо меньше читать! С какой радости на него вешать жучок?

– На всякий случай. Будто ты мою тетку не знаешь!

– Нина, это полнейший бред! А вот брошенная у дороги одежда, да еще с жетоном, может сослужить нам дурную службу. Милиция может соспостаить труп, найденный в лесу, с униформой охранника. Это добавит нам забот, а их без того хватит. Надо забрать этот ворох тряпья. Но сначало надо освободить заднее сиденье.

Машина остановилась и в распахнувшуюся дверь ворвался ледяной ветер. Олег почувствовал, как его грубо выволокли на снег и потащили куда-то – низкие ветви подлеска царапали по лицу.

– Достаточно, – решил Семен Ильич.

Сквозь завывание ветра послышался удаляющийся хруст шагов по глубокому снегу.

– А точно заметет следы? – донесся едва слышный голос Нины.

В ответ раздался басок адвоката, но разобрать слова было уже невозможно. В глазах Олега по прежнему вертелись разноцветные пятна, складываясь в вихри и фигуры калейдоскопа, рассыпались искрами. Холод легко пробрался под скудную одежду и тут же начал терзать тело, а ветер выл и хохотал в ветвях деревьев, бросая в лицо снег горстями.

Еще ничего не видя, Олег понял, что надо ползти. Обязательно. Иначе ледяная смерть, словно беспощадная любовница, легко овладеет им.

– Нет… – прохрипел он, удивляясь, как непривычно звучит голос. – Нет!

Он поднялся на ноги и начал пробираться через подлесок, совершенно не разбирая направления, а радужные пятна в глазах вытягивались в полосы, состраиваясь в многочисленные цветные треугольники.

– Я смогу!

Мозаичные фигуры напоминали Знак Бога, увиденный во сне.

– Помоги мне! – шептал Олег, проваливаясь босыми ногами в остекленевший наст. – Я не должен тут умереть!

Наконец вернулось зрение, хотя загадочная фигура перед глазами виднелась все так же отчетливо. Сердце упругими толчками начало разгонять кровь по жилам, но тепла это почти не добавляло. Снег обжигал, скрючивал пальцы, а босые ступни свело судоргой и вскоре они вовсе перестали ощущаться как часть организма.

Олег только теперь задумался о выбранном направлении, совершенно не понимая, почему начал двигаться именно в эту сторону. Он огляделся, но лес всюду был одинков – черные пирамиды елей, белые стволы насквозь промерзших берез.