Побережье смерти (ЛП)

Дуротриги пронеслись по галечному берегу  массовым строем, некоторые воины мчались, обгоняя своих товарищей. Фигул наблюдал, как разрыв между римлянами и врагом быстро сокращался, ожидая сигнала, чтобы люди метнули свои копья в наступающих бриттов. Время должно было быть идеальным. Бросишь слишком рано, и копья не достигнут цели. Слишком поздно, и дуротриги   окажутся в первых рядах прежде, чем железные наконечники ударят в цель. Теперь воины подступили так близко, что Фигул мог видеть дикие взгляды в их глазах и их разинутые рты,  когда они выкрикивали боевые кличи.

- Бросай дротики! -  прогремел Очелла.

Люди в тылу одновременно запустили свои снаряды в дуротригов.  Дротики пронеслись по серому небу под большим углом, через мгновение вонзившись в линию воинов на небольшом расстоянии впереди центурии, древки с длинными железными наконечниками пронзили грубые круглые щиты. Передняя шеренга британцев рухнула, словно поскользнувшись на льду. Несколько человек упали сразу. Другие спотыкались, цепляясь за, торчащие из туловища,  дротики, прежде чем их отбросила в сторону яростная атака разъяренных воинов, следовавших за ними. Один обнаженный  британец вскрикнул, когда метательное копье вонзилось ему в пах, кровь брызнула по его ногам на ступни.

Но как только раненые дуротриги  отступили, следующая линия воинов мгновенно задышала в затылок людям на переднем крае. Очелла взмахнул рукой с мечом в сторону вражеской орды.  -  Вперед! -  крикнул он.

Шестая центурия продвигалось вместе с остальной частью когорты, каждый центурион твердо придерживался тактики, которая так хорошо сослужила Риму в бесчисленных битвах с его врагами-варварами. Раздался лязг стали о сталь, противоборствующие силы столкнулись друг с другом. Легионеры прикрывали туловища щитами и вонзали в глотки врага свои короткие мечи, как они бесконечно упражнялись на тренировочных учениях. Сражаясь плечом к плечу, за своими щитами, образующими сплошную стену против врага,  легиогнры наносили урон  диким воинам, бросающихся на них,  отработанными  ударами, нацеленными в самые уязвимые места на  их телах: в горло и верхнюю часть груди. Со своей стороны, дуротриги  размахивали  своими длинными мечами,  заставляя римлян  открыться и выставить из за щитов свои тела.

Фигул крикнул мужчинам второй шеренги, чтобы они готовили свои мечи, пока ждали своего момента занять место любого солдата, свалившегося  перед ними, быстро закрывая любые бреши в стене щитов. Мужчины падали с угрожающей скоростью. Санитары  медикуса сновали вдоль линии боя , вынося тяжелораненых на безопасное расстояние вниз к берегу. Тех, кого нельзя было спасти, оттаскивали в сторону и оставляли корчиться в агонии на песке, где те и лежали, зовя своих матерей, истекая кровью, хватаясь за свои раны в тщетных попытках остановить поток крови.

Когда легионеры двинулись вперед, кто-то крикнул:  –  Берегись! -  и новая волна стрел и камней обрушилась со скалы, нависшей над правым флангом римской линии. Раздался крик агонии, когда один из легионеров центурии  упал, его бедро было пронзено стрелой.

- Задняя шеренга! Поднять щиты!  -  заорал Фигул, и люди с обеих сторон мгновенно подняли свои щиты, образовав над ними прочный экран, защищая себя и, в какой-то  степени, людей первой линии. Некоторые из вражеских стрел попали в их собственных воинов, которые визжали от ужасающих ран, а их товарищи бросались на стену римских щитов. Заглянув за плечо стоявшего перед ним человека, Фигул увидел, как один  из дуротригов ,  размахивая  перед собой мечом, прорвался сквозь брешь в строю. Его сразил один из дротиков, брошенных сверху в легионеров.  Очелла, отступивший от линии сражения вглубь и лихорадочно подталкивавший людей вперед в бреши, в ужасе повернулся к Фигулу.

-  Зачем они, чума их побери,  до сих пор стреляют в нас?  Разве они не понимают, что бьют по своим же людям?

Фигул разочарованно цыкнул. Несмотря на опасность попасть в своих, дуротриги  продолжали обстреливать римлян стрелами и дротиками. Теперь в первых рядах открывалось все больше и больше пробелов, поскольку линия начала колебаться. Вскоре вражеские воины смогут отбросить римлян своей численностью. Он привлек внимание Очеллы к  их соплеменникам на утесе.

-  Они потихоньку уничтожают нас, господин. Мы должны уйти с отмели.

Очелла покачал головой. Пот стекал по его покрасневшему лицу:  – У нас конкретный приказ. Мы удерживаем оборону здесь, пока другие когорты не высадятся и не укрепят свои позиции.

- Если мы ничего не предпримем, не останется ни одной линии, которую можно было бы удерживать.

-  Наше место  здесь! -  настаивал  Оселла. -  И только здесь! - Он сделал шаг ближе к своему заместителю, понизив голос. -  Еще раз поставишь под сомнение мой авторитет,  и я предъявлю тебе обвинение.