Побег стрелка Шарпа

Последним провал преодолел Харпер, и они двинулись дальше. Шарп, как и раньше, шел впереди, чувствуя на поясе горячую руку Сары. В одном месте в их тоннель изливалась другая труба, и Шарп вздрогнул, когда что-то плеснулось у ног, забрызгав его по колено. Тоннель уходил вниз, и наклон становился все ощутимее. Поток стал мельче, но бежал быстрее, и капитан старался не думать о том, что бьется о его ноги. Он по-прежнему продвигался мелкими шажками, опасаясь ступить на скользкий камень. Труба определенно шла под уклон, только где у нее конец? Куда она выходит? В реку? В конце концов он остановился – уклон стал слишком крутым. Невдалеке шумело, но что это было, Шарп не знал. Река? Еще одна труба? Или выгребная яма?

– Что случилось? – спросила Сара.

– Дальше идти опасно.

Шарп прислушался, и ухо уловило новый звук, далекий, слабый, но непрерывный. Река. Тоннель выходил к реке Мондегу. С какой высоты им придется падать? И насколько крут последний участок? Смогут ли они удержаться на ногах? Шарп нащупал ногой шаткий камень, вывернул его из пола и подтолкнул. Поток подхватил его и понес дальше. Через пару секунд Шарп услышал всплеск.

– Труба кончается, – сказал он, – а дальше какой-то водоем… озеро…

– Не какой-то водоем, – услужливо уточнил Харпер, – а здоровенная лужа дерьма.

– Спасибо, сержант.

– Придется вернуться, – вздохнул Виченте.

– В подвал? – встревожилась Сара.

– Нет-нет. – Может, попробовать спуститься, повиснув на винтовочном ремне? Он вспомнил, как полз по дымоходу в Копенгагене, и содрогнулся от ужаса. Нет, только не это. – Пэт, повернись и иди назад. Надо простучать стены. Мы за тобой.

Повернули. Одно перестроение пришлось все же сделать – Сара пожелала идти последней, держась за Шарпа. Харпер стучал по стенам штыком, и глухое эхо разбегалось по вонючему темному тоннелю, тревожа его невидимых, но несомненно омерзительных обитателей. Шарп надеялся, что тоннель проходит мимо какого-нибудь подвала, куда можно будет проникнуть, пробив стену. Если же этот вариант не сработает, им ничего не останется, как только идти по трубе вверх. Долгая будет ночка, подумал он, если сейчас вообще ночь, но не прошли они и десяти шагов, как звук изменился. Харпер остановился и постучал еще раз. Звук повторился – глухой, пустой.

– То, что надо? – спросил он.

– Будем ломать чертову стену, – сказал Шарп. – Хорхе, подержите одежду сержанта Харпера. Мисс Фрай, возьмите мою. Главное – не намочить порох.

Простучав стену, они нашли участок в верхней части тоннеля длиной примерно в десять футов, за которым была пустота.

– Если там кто-то есть, их ждет большой сюрприз, – заметил Харпер.

– А если стена обрушится на нас? – спросила Сара.

– Тогда нам крышка. Так что, мисс, если верите в Бога, самое время помолиться.

– А вы не верите?

– Я верю в бейкеровский штуцер, – ответил Шарп, – и в тяжелую кавалерийскую саблю образца тысяча семьсот девяносто шестого года, наточенную так, чтобы не скользила по ребрам лягушатников. И даже если вы не наточили ее как следует, ею все равно можно забивать ублюдков до смерти.

– Я это запомню, – сказала Сара.

– Готов, Пэт?

– Готов, – отозвался сержант, поднимая винтовку.

– Ну так давай зададим этой чертовке хорошую трепку.

И они задали.

* * *

Последние британские и португальские части оставили Коимбру в понедельник на рассвете. Согласно имеющимся сведениям, все запасы провизии в городе были уничтожены, сожжены или сброшены в реку и все пекарни разрушены. Тем не менее более сорока тысяч горожан отказались уходить с отступающей армией, решив, что искать спасения в бегстве бессмысленно, и если французы не настигнут их здесь, то придут за ними в Лиссабон. Некоторые, подобно Феррагусу, остались для того, чтобы охранять по мере возможности имущество и дом, другие были слишком стары, больны или сломлены отчаянием, дабы бежать от судьбы. Пусть приходят французы, думали они, как бы тяжело ни пришлось, снести можно все и жизнь на этом не кончается.

Южный Эссекский последним прошел по мосту через Мондегу. Ехавший в арьергарде Лоуфорд оглянулся, надеясь увидеть Шарпа и Харпера, но поднявшееся солнце осветило пустынную набережную.

– Не похоже на Шарпа, – заметил он удрученно.

– Очень даже похоже, – возразил майор Лерой. – У нашего капитана сильна тяга к независимости. Он мятежник по духу. Жестокий, безжалостный, агрессивный. Прекрасные качества для стрелка, вы не находите?

Если полковник и заподозрил в словах майора насмешку, то оказался достаточно честен перед собой, чтобы признать присутствие в них немалой доли правды.

– Вы ведь не считаете, что он дезертировал?

– Нет, это не в его духе. Полагаю, капитан ввязался в какую-то заварушку. Он вернется.

– Знаете, – продолжал обеспокоенно Лоуфорд, – при последнем разговоре он упомянул что-то насчет перехода на службу к португальцам. По-вашему, такое возможно?

– Я бы его не винил, – пожал плечами майор. – Каждый человек хочет признания своих заслуг. Это ведь справедливо, верно?