Побег из преисподней

На обычной половине трактира шуму было больше, чем всегда Сказывалось отсутствие Найсы. Рету украдкой поглядывал в ту сторону: там было куда веселее, нежели на «чистой» половине. И когда в зал вошли двое, один длинный, второй толстый, он их сразу узнал, хоть и видел издалека. Вблизи парочка оказалась еще интереснее — то, что это птицы высокого полета, было видно сразу. Вот купец, казалось бы, тоже и плащ куньим мехом подбитый наденет, и бархатные штаны натянет, богаче, чем у иного короля, — а все ж таки будто написано на нем «торговец!». По нему видно, что и плащ он бережет больше себя, и штаны у него для вида, для важности, он в них на самом краешке стула сидит, чтобы не помялись, не залоснились, вещь-то дорогая. А по этим сразу понятно: в лохмотьях они сидеть будут или в пурпуре — им все едино, но к пурпуру они привыкли, не считают его за роскошь. На «чистую» половину не пошли, у окна сели, вольготно так. Трактирщик у стола замер — в глазах восторг и обожание. Чувствует, что крупный заказ будет.

Длинный — угрюмый красавец с орлиным носом, с выпирающим подбородком — заказывать не стал, в окно уставился, будто ничего интереснее, чем захудалая городская площадь, ему в жизни не попадалось. Толстяк переговоры вел (Рету прикинул про себя — похоже, что именно толстяк длинного-то и вез, понятно, что ездок не проголодался, а вот скакун очень даже запросто!) Под заказанные толстяком яства стола еле-еле хватило.

Балагуря, толстяк принялся уничтожать еду.

Тут даже опекун заметил, что весь трактир на приметных посетителей смотрит, а не на его манеры (для горожан это тоже было любимым развлечением). Вытерпеть такого пренебрежения он не мог, бросив жаркое недоеденным, резко встал и пошел к выходу.

Рету был уверен, что случись дело в столице, в лучшие для опекуна годы, он бы высокомерно швырнул под ноги хозяина заведения несколько монет и презрительно удалился. Но здесь швырять было нечего, поэтому опекун, бросив мимолетный надменный взгляд на парочку за столом, холодно сказал трактирщику;

— Запишите там на мой счет, милейший!

— Будет сделано, — безмятежно отозвался трактирщик, ни на секундочку не оторвав преданного взгляда от толстяка (вдруг еще чего-нибудь закажет!).

Опекун вздернул нос и вышел вон.

Толстяк с набитым ртом пробурчал что-то очень смешное. Явно по поводу опекуна. Все кругом так и грохнули.

Рету боком выбрался из-за стола и заспешил к выходу.

Жилье они снимали тут же, в двух шагах от трактира, чтобы опекуну ходить недалеко было. Две комнаты на втором этаже для опекуна и чердак для Рету. В одной комнате опекун спал, в другой уроки проводил. Рету нравился внутренний дворик дома с колодцем, с площадкой для игр. Иногда там проходили уроки боя на легких клинках. Их вел сам опекун, объясняя, что мечом в узких столичных улочках особо не помашешь, там, скорее, длинного ножа в бок нужно опасаться. И защищаться лучше чем-то похожим.

А чердак Рету даже нравился. Во-первых, он в нем был полновластным хозяином. Во-вторых, выше всех в доме. А в-третьих, небо звездное в окно хорошо видно, смотри сколько влезет, красота!

Но сейчас пришлось в комнаты идти, гадая, что будет. Тоже, как маг, заставит про наш благословенный Невендаар писать или еще какую-нибудь гадость придумает?

Опекун сидел за столом — сама задумчивая добродетель во плоти. Рету внутренне сжался — слышал, значит, воспитатель насмешки толстяка. Сейчас найдет, на ком отыграться.

— Спину выпрями, — проскрежетал опекун. — Негоже благородному человеку сутулиться. Ты же не смерд какой-нибудь!

Рету выпрямился.

— Встань у стены. Будем вырабатывать правильную осанку, — нашел-таки развлечение опекун.

Пришлось замереть у стенки.

— Очень хорошо. Благородный имперский рыцарь должен выстаивать в таком положении не менее часа. Каждый день.

Опекун принялся расхаживать по истертому ковру туда-сюда.

— Итак, чему у нас было посвящено прошлое занятие?

— Вы рассказывали о Горных Кланах, учитель.

— О Горных Кланах… Да, гномы издавна отличаются кряжистостью фигур и незамысловатостью манер. Хотя по сравнению с некоторыми местными жителями они образец учтивости. Колени выпрями!

Плетка незаметно оказалась в руках опекуна.

— Сегодня, я думаю, есть смысл поговорить о политическом положении в нашей Империи.

— Политическое положение нашей Империи очень хорошее, — уверенно сообщил Рету. — Господин маг говорит, что Император нам заместо отца родного!

— Плечи расправить! — лязгнул опекун. — Живот втянуть! А как зовут нашего дорогого Императора?

Для Рету было открытием, что у Императора имя есть. Зачем оно ему? Он же Император!

— Не знаю, — буркнул и непроизвольно сгорбился Рету.

— Спину выпрямить! — удар был несильный, так, предупреждение. — Императора нашего зовут Демосфен.

«Хорошее имя, — подумал Рету. — Солидное. Почти как у Бетрезена, да забудут его во веки веков! Демосфен — это не какой-нибудь там Жан или Джекоб». Но вслух сказать побоялся.

Опекун и так кружил около него, как голодный волк.

— Подбородок выше. Посадка головы должна быть гордой. Лопатки свести. Где живет Император?