Победы, которых могло не быть

План, приведший к победе, называют смелым, приведший к поражению — безрассудным.

Генерал Карл фон Клаузевиц

«О войне», 1832 г.

Генерал, объезжавший строй дивизии, сидел в седле плотно, как приклеенный. Густой загар придавал его глазам почти неправдоподобную голубизну. Он осматривал своих кавалеристов со спокойным удовлетворением. Это были лучшие из лучших — les Cuirassiers de l'Empereur[83], крепкие надежные солдаты, с гордостью носившие свои стальные нагрудники и греческие шлемы, украшенные плюмажами из конских хвостов. По лицу генерала промелькнула улыбка. Да, с такими ребятами можно прорваться в самое пекло и обратно. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, сколько раз их молниеносный удар разрушал вражескую оборону и тем определял исход битвы.

В воздухе густо мешались едкие запахи пороха, конского пота и плотно спрессованной человеческой ярости — ярости, всецело направленной на врага, расположившегося там, впереди, на далекой холмистой гряде. Каждый солдат думал о скорой битве, все остальное отошло в сторону. Страх не имел над ними власти, ведь по большей части это были ветераны, давно научившиеся беспрекословно выполнять любой приказ. 5000 отборных бойцов, воины, топтавшие копытами своих коней плодородные поля Австрии и Пруссии, Италии и России, герои, чьи победы обессмертили Аустерлиц и Ваграм, Иену, Фридланд и Бородино. Эти люди покрыли себя великой славой.

Среди суровых, закаленных в боях во славу императора, иссеченных шрамами ветеранов резко выделялись совсем еще юные новобранцы, занявшие место павших. Рано повзрослевшие подростки, не знакомые с грохотом битвы, не успевшие познать сладкий вкус победы. А ведь битва — это не только гром пушек и слава, битва — это смерть.

Солнце начинало клониться к закату. Кавалеристы молча застыли рядом со своими конями. Это молчание длилось с полдня, когда там, вдали, заговорили пушки. Паскаль Ле Менье, тридцать два года, уроженец Мобежа, младший капрал возглавляемого генералом Мило 4те Corps de Cevalerie[84], изо всех сил старался не обращать внимания на боль. Удар саблей по голове, полученный два дня назад у стратегического перекрестка Катр-Бра в стычке с кавалерией генерала Аксбриджа. Гноящуюся рану густо обсели мухи. Менье мог бы поднять руку и прогнать их, но он этого не сделал. Умение владеть собой было первым и главным достоинством кирасиров, это умение вбивалось в них с самого начала весьма немилосердным образом. Переноси страдания молча.

Сражение у Ватерлоо 18 июня 1815 г.

К войскам подскакала группа офицеров с развевающимися по ветру плюмажами. Возглавлял эту группу невысокий, плотный человек в умопомрачительно роскошной форме маршала Франции. Мишель Ней, князь Московский, le Bravee de Bravees[85], это имя давно стало легендой. Навстречу маршалу выехал всадник с генеральскими знаками отличия. Генерал Делор, командир la devisiion des cuirassiers[86].

Ней улыбнулся.

— Рад, что вы снова с нами, генерал.

— Toujours heureux de servir aux ordres de mon Maréchal[87].

Делор занимал в сердце маршала особое место. В тот день, в 1805 году при Иене, когда прусская артиллерия в упор била по атакующим кирасирам, Ней в какой-то момент оказался отрезан от своей кавалерии. Делор, в то время рядовой кирасир, бросился на открытое, простреливаемое место, чтобы заслонить генерала своим телом. Наполеон лично произвел его в лейтенанты. Боевой опыт Делора, его участие в самых различных кампаниях и беззаветная преданность императору обеспечили ему головокружительную карьеру. Он гордился своими шрамами ничуть не меньше, чем орденами. Через час одна лишь железная воля закаленного командира сможет провести молодых, необстрелянных новобранцев среди смертельных ловушек грядущей битвы. Делор знал, что многим суждено погибнуть, однако оставшиеся в живых смогут с гордостью сказать, что они сражались за своего императора и за Францию.

Ней повернулся к генералу Мило, командиру корпуса.

— General, prenez le commadement du corps[88].

— A vos ordres, mon Maréchal.[89]

Мило кивнул Делору.

— Division des Cuirassiers, по коням!

5000 кавалеристов (в это число входили и приданные подразделения Brigades legeres[90] Дормона и Дюберви) предстояло атаковать противника, находившегося под защитой своей артиллерии. Трудная будет работа. Эскадроны построились двумя цепями, по шестьдесят всадников в каждой, командир эскадрона — впереди, в двадцати шагах от первой цепи.

— Premiere division?[91]

— Готова.

— Deuxieme division?[92]

— Готова.

И так по всему растянувшемуся строю. Мило подъехал к человеку с белым роскошным плюмажем и отсалютовал ему саблей.

— Mon Maréchal, четвертый кавалерийский корпус ждет вашего приказа.