Читаем Победы, которых могло не быть полностью

Решающим фактором вьетнамской войны стал фотоснимок (один из многих), наглядное доказательство того, что священная свобода американской прессы далеко не пустые слова. Одно только искажение (пусть и косвенное) исторических фактов, допущенное автором в первых абзацах этой главы, заставляет усомниться в данном утверждении. Массированные боевые действия американских войск во Вьетнаме, несмотря на все международное общественное мнение, продолжались до конца 1972 года (с перерывом с ноября 1968 года по июнь 1971) — о чем автор вообще ни словом не упоминает.. С этого момента главным противником американских генералов стало международное общественное мнение, американские же солдаты, сражавшиеся, как и прежде, с Вьетконгом, погибали абсолютно бессмысленно.

<p><strong>9 ноября 1989 года, Берлин</strong></p><p><strong>И обрушилась стена до своего основания...<a l:href="#n_350" type="note">[350]</a></strong></p>

«Die Grosse Mauer, gedacht als SchutzwaU gegen die barisehen Voelker der Steppe, ist einer der immer wiederholten Versuche, die Zeit aufzuhalten, und hat sich, wie wir heute wisen, nicht bewaehrt. Die Zeit laesst sich nicht aufhalten.»

(Великая Стена, задуманная для защиты от варварских степных народов, представляла собой одну из многократно повторявшихся попыток остановить время. Сегодня мы знаем, что эта попытка себя не оправдала. Время не дает себя остановить.)

Макс Фриш. «Китайская стена»

Метафорическая стена, «железный занавес», разделившая Европу, символ тирании, до боли знакомой двум поколениям. Конкретным, осязаемым воплощением этого символа являлась печально знаменитая Берлинская стена, уродливое сооружение из бетона и колючей проволоки, рубеж, расколовший город на две части, незаживающая рана на душе нации. Отвратительное порождение ксенофобной империи, державшей людей в запертом загоне, как скот, из вполне оправданного опасения, что иначе они разбегутся[351]. Многие годы Берлинская стена верно служила своим создателям — колючая проволока и сторожевые вышки с автоматчиками безжалостно подавляли извечное стремление человека к свободе. Но находились и отчаянные смельчаки. Кто-то пытался перемахнуть через стену, кто-то месяцами рыл под ней тоннель, кто-то перелетал ее на угнанном самолете, кто-то таранил шлагбаум контрольно-пропускного пункта тяжелым грузовиком. Кому-то попытка удавалась, кому-то — и таких было большинство — нет. С каждым годом по всему протяжению стены множились белые кресты. Рудольф Урбан, (+) 17.9.1961, Бернд Люнзер, (+) 4.10.1961, Эрнст Мунд, (+) 4.9.1962. Огромную известность получила смерть Петера Фехтера; восемнадцатилетний каменщик несколько часов истекал кровью на глазах у безразлично наблюдавших за его агонией сотрудников Volkspolizei[352] и западных репортеров, фотографировавших эту жуткую сцену сквозь колючую проволоку[353].

Стена — берлинцы называли ее «die Mauer» — строилась на века, однако простояла гораздо меньше и обрушилась совершенно неожиданно. Чтобы обрушить дом филистимлянский потребовались сила и мужество Самсона, коммунисты выполнили всю работу самостоятельно. Те же самые партийные бонзы, которые приказали воздвигнуть Берлинскую стену, выбили из-под своею режима идеологические подпорки и были погребены под его обломками.

И все же стена могла простоять заметно дольше, она рухнула по чистой случайности.

Вскоре после 13 августа 1961 года, дня, когда бригады восточногерманских строителей начали разгораживать Берлин, молодой американский президент лично прилетел на место стройки. Увиденное его потрясло. Во второй половине дня он должен был обратиться к жителям Берлина с галереи дворца Шенеберг. Спичрайтеры изрядно попотели над текстом будущего выступления, однако прямое знакомство с железобетонным кошмаром заставило президента разорвать плоды их трудов. Он предпочел импровизировать, говорить от чистого сердца. Выйдя на галерею берлинской ратуши к людям, тесно заполнившим площадь, президент указал на темневшую вдали стену.

— Пустите их в Берлин!

А затем он произнес слова, отдавшие величайшую дань городу и его измученным жителям, фразу настолько значимую, что она будет помниться дольше, чем все остальное, сделанное им за свою короткую, но замечательную жизнь. Джон Фицджеральд Кеннеди, президент Соединенных Штатов Америки, поднял руки, взглянул на застывших в ожидании людей и спокойно сказал:

— Ich bin ein Berliner.[354]

Перейти на страницу:

Все книги серии Военно-историческая библиотека

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее