Победы, которые не умирают

Углубившись в лес, Клеант вдруг понял, что взбудоражило его не только убийство, но и странное волнение, которое возникло, когда он коснулся обнажённой кожи девушки, вдохнул запах её волос. Его поразили её красивый профиль, освещённый луной, и её храбрость перед лицом опасности. Но стоило Клеанту понять, что его беспокоит, как он выругал себя и ударил рукой по бедру – и невольно вскрикнул. Он забыл, что в руке ещё находился окровавленный кинжал. Клеант растерянно посмотрел на глубокую царапину, которая больше угадывалась, чем виднелась на ноге. Кровь, вытекавшая из раны, смешивалась с кровью убитой им только что жертвы, словно предсказывая, что тесная связь с этой семьёй стала неразрывной. Клеант потряс головой. Невозможно! Ничто не может связывать свободного гражданина Спарты и жалких рабов! Чтобы отвлечься, Клеант напомнил себе о готовящемся восстании, которое не отменят из-за гибели одного человека. Надо поспешить в Спарту и предупредить власти. Конечно, можно разыскать местного наместника и сообщить ему, но Клеант не знал толком, где его искать, да и вряд ли у него достаточно сил, чтобы расправиться с восставшими. Нет, нужно большое подкрепление! Не хватало только позволить илотам вкусить крови спартанцев.

***

Вернувшиеся из Мессении спартанцы были крайне довольны собой. С помощью относительно небольшого войска им удалось в полной мере проявить свои навыки. Вечером был объявлен общий пир, на котором присутствовать дозволялось и эфебам. Клеант среди них стал главным героем. Именно он поднял тревогу, предупредив пятерых эфоров, которые несли всю полноту ответственности за внутренние дела Спарты. Полученная от Клеанта информация вынудила их быстро собрать оставшееся взрослое население, которое прекрасно помнило о событиях последней Мессенской войны, произошедшей более ста лет назад. Победы Спарты, воспетые Тиртеем в стихах, живописали сражения между двумя государствами, и спартанцы с детства изучали их в школах. Но эти победы достались непросто: Спарте пришлось пройти через огромные потери, а сама война длилась много лет.

Тогда победила Спарта, и эта победа поставила Мессению на колени. Вся территория Южного Пелопоннеса к западу от Спарты оказалась в полном распоряжении Лакедемона, который установил в Мессении свои порядки, превратив население Мессении в рабов. Они не были рабами граждан Спарты – нет, рабами владело государство, которое ссужало их в пользование своим гражданам вместе с мессенской землёй, поделённой на участки-клеры. Клерами обладал каждый гражданин Спарты, они позволяли получать доход и кормить семьи. Илоты работали – спартанцы жили на плоды их трудов, тратя всё время на военную подготовку. И сейчас спартанцы в очередной раз отстояли своё право на владение рабами, о чём с гордостью поведали за праздничным обедом.

Клеант слушал рассказы о погромах, обысках, арестах, казнях, когда на улице хватали всех без разбора. Мужчин из деревни, где Клеант нашёл свою первую жертву, подвергли допросу, после которого, как с удовольствием описывали разгорячённые пиром спартанцы, над деревней несколько дней стоял женский вой. Впрочем, судьба женщин тоже не была лёгкой. От подробностей, которыми наперебой делились участники операции, Клеанта мутило, а желание заставить болтунов замолчать всё усиливалось. В отличие от большинства сверстников, интерес к противоположному полу у него пока ограничивался тем, что он разглядывал почти обнажённые, изгибающиеся в танце девичьи тела во время праздников или на тренировках по военному делу, которые девушки посещали наравне с мужчинами. Но Леонию он не забыл до сих пор. Стоило ему представить, что с ней проделывали всё то, о чём поведали воины-победители, и в голове рождались мысли, отнюдь не свойственные спартанцу.

Буря эмоций, незнакомых и потому пугающих, захлестнула парня, и он перестал воспринимать происходящее. Еда, которую он с удовольствием поглощал, вдруг приобрела отвратительный привкус, и Клеант отложил кусок мяса.

– А потом мы выхватили у неё мальчишку – наверное, брата, ведь она была такая молоденькая, – и поделили их обоих между мной и Листратом. Кинули жребий, ему достался мальчишка, и Листрат за шкирку поволок его в хижину. Ну и я своего не упустил. На ней был какой-то мерзкий пеплос – я решил, что грех портить такую красоту и… – Слова потонули в приступе смеха, от которого Клеант вздрогнул. Ему не было жаль мальчишку или кого-либо другого, но почему-то не хотелось, чтобы той девушкой оказалась Леония. Клеант резко поднялся и двинулся к выходу. Добраться до дверей он не успел. Один из бывших эфоров, Этеолк – тот самый, который ездил с ним в Олимпию, – остановил его и поманил к себе.