Едва заметные проблески начинающегося утра позволили Гектору разглядеть прямоугольные очертания стадиона, вытянутого с востока на запад. Утрамбованная площадка была посыпана песком, посередине проходила беговая дорожка, которая начиналась недалеко от алтаря Зевса. Место старта отмечали небольшие столбики и плиты. Праксидам махнул в сторону стадиона:
– Длина дорожки – один стадий. Изначально бег на стадий был единственным на играх.
Продолжить он не успел. Из Альтиса показались агонофеты в пурпурных одеяниях с венками на головах. За ними следовали спортсмены, впереди которых шёл какой-то мужчина. Он подвёл атлетов к деревянному помосту на противоположной от Кроноса стороне стадиона. Они выстроились в линию и замерли. Зрители, почувствовав важность момента, также умолкли, глядя на заполнявшееся красками небо. Над долиной Олимпии воцарилась удивительная тишина, наполненная волнением, ожиданием и радостью. В центр стадиона вышли трубачи и подняли трубы.
Раздавшиеся в тишине сочные уверенные звуки прозвучали призывом к началу очередного великого праздника, и одновременно небо на востоке озарилось огненными всполохами.
Наступавший рассвет показался Гектору самым красивым из всех, что он видел. В долине, погружённой во мрак, люди застыли в ожидании, когда и их коснётся эта сияющая красота. Тьма постепенно рассеивалась, а когда солнце наконец появилось на востоке, осветив долину, вокруг раздались восторженные крики, отдающие дань этой первозданной красоте. Охваченные единым порывом люди радовались наступившему дню, выражая радость во всю мощь свои лёгких – воплями, криками и даже торжественным напевом. Тысячи человек сейчас ощущали себя единым существом, находившимся в тесном контакте с самим Зевсом и богом солнца Гелиосом.
Вскоре народ успокоился, и взоры всех устремились на арену. Началось представление атлетов. Гектор не знал имён, но слушал и слушал. Мужчина – официальный представитель Элиды – положил ладонь на затылок одного из атлетов и прокричал имя Тимасифея из Дельф.
– Все ли присутствующие согласны, что он свободный и достойный гражданин? – и повёл молодого человека по кругу вдоль стадиона. Глашатай прокричал эту фразу ещё два раза, но возражений не последовало, и он вернул Тимасифея на место.
– А что значит «достойный» гражданин? – спросил Гектор Праксидама. – И что будет, если кто-нибудь выступит против?
– По правилам в соревнованиях могут участвовать лишь свободные мужчины, родители которых тоже должны быть свободными людьми. Варвары и рабы состязаться не могут. Также нельзя нарушать режим подготовки к играм, и атлет не должен быть преступником. Если кто-либо из зрителей подтвердит, что одно из правил нарушено, спортсмена ждёт наказание. Это может быть порка или штраф, но главное – он исключается из соревнований. Правда, зритель тоже может солгать, и ему придётся несладко, если он будет уличён в клевете.
Церемония представления шла своим ходом. Только Милон и Дамарет, как уже побеждавшие в Олимпии, в ней не участвовали. Среди атлетов было несколько подростков лет пятнадцати-семнадцати. Их Гектор буквально пожирал глазами, мечтая оказаться рядом.
Первым шёл бег на стадий – главное соревнование Олимпийских игр. Накануне спортсмены с помощью жеребьёвки были разбиты на четвёрки. Теперь первые четверо заняли места на старте, а остальные терпеливо ждали своей очереди. Когда все четвёрки пробежали, состоялась новая жеребьёвка среди сильнейших бегунов: один из судей принёс кувшин с камнями, и атлеты вынимали их, внимательно глядя на что-то, изображённое на камне. Праксидам объяснил, что на каждом камне выбита какая-нибудь буква. Те спортсмены, чьи буквы совпадут, будут состязаться вместе. После этого этапа прошла новая жеребьёвка, и бег повторился. Победил Исхир из Гимеры.
Начались другие виды бега. Клеант наблюдал за каждым состязанием не просто с любопытством, но явно заинтересованно, словно что-то рассчитывая. Гектор не слишком увлекался бегом, однако когда в гоплитодроме победил Дамарет, быстрее всех пробежав дистанцию, мальчик радостно приветствовал теперь уже двукратного чемпиона.
Стоявший на бронзовом треножнике Дамарет улыбался, принимая от судьи пальмовую ветвь. Глаза его сверкали в прорезях шлема, украшенного серебряной инкрустацией. Спортсмен был покрыт потом и с трудом дышал, доспехи запылились, но победитель стоял, гордо подняв голову в бронзовом шлеме и твёрдо держа в руках бронзовый же щит.