Победитель получает все

Это было похоже на кошмарный сон, когда знакомые лица друзей внезапно становятся чужими. Хок тайком нащупал на груди амулет на серебряной цепочке. Стандартный амулет, который все Стражи носили во время выборов. Он реагировал на магическую силу и мог привести к ее источнику. Правда, радиус действия амулета ограничен, но он никогда не ошибался. Хок сжал в ладони кусочек кости, украшенной резьбой, и тот завибрировал, как звенящий гонг. Хок выругался про себя и убрал руку. Теперь ясно, почему у всех людей одинаковые глаза.

– Они заколдованы, – произнес он чуть слышно. – Все до единого.

– Прекрасно. А ты сумеешь их расколдовать?

– Я никогда не знал ни одного заклятия.

– Потрясающе!

Они переговаривались тихо, почти шепотом, но толпа уже почувствовала что-то необычное и решительно двинулась к ним. Из своей лавки вышел Длинный Том с кинжалами в обеих руках. Хок и Фишер начали отступать, но обнаружили, что окружены. Фишер вытащила меч, но Хок схватил ее за руку.

– Мы не можем применять оружие, Изабель. Эти люди ни в чем не виноваты. Они просто жертвы заклятия.

– Хорошо. Но что нам делать?

– Не знаю! Надо придумать!

– Думай побыстрее. Они приближаются.

– Слушай, это не работа демона. Амулеты давно бы предупредили нас, если бы какая-нибудь могущественная тварь оказалась на свободе. Нет, должно быть, тут действует какой-то заезжий чародей, который хочет повлиять на результаты голосования.

– Думаю, нам плохо придется, Хок. Нас окружили.

– Мы не можем сражаться, Изабель.

– Черта с два!

Толпа смыкалась вокруг них. На лицах горели темные глаза, руки сжимали оружие. Хок неохотно вытащил топор, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь выход. Колдун должен находиться где-то поблизости, чтобы управлять таким множеством людей. Хок нащупал свободной рукой амулет: кусочек кости обжег ладонь. На мгновение амулет стал еще горячее. Хок усмехнулся. Амулет выслеживал колдунов и реагировал на их чары. Все, что оставалось, – идти туда, куда указывает амулет. Хок повернулся еще раз, чтобы уловить нужное направление, а затем бросился в толпу, топором сбивая с ног мужчин и женщин. Фишер поспешила за ним.

Толпа встретила их ножами, дубинками и разбитыми бутылками. Хок отразил большинство ударов, но все же зашипел от боли, когда между ребер ему вонзили нож, нанеся рваную рану. На лицах людей, окружавших его, он видел ту же кривую улыбку, те же темные и злые глаза. Бесконечный поток одержимых, наполненных злобой, накатывался на Хока и Фишер, подобно волнам, обрушивающимся на неподатливую скалу. Ножи и дубинки кололи и били, и утренний воздух пропитался запахом крови.

Наконец, вырвавшись из толпы, Хок побежал по улице с амулетом в руке, обжигающим его ладонь, а затем внезапно нырнул в боковой проулок. Фишер последовала за ним, по пути развалив штабель бочек, чтобы загородить вход в проулок. Прислонившись к холодной кирпичной стене и переведя дыхание, Хок дрожащей рукой вытер пот и кровь с лица. Потом взглянул на Изабель и ужаснулся, увидев множество царапин и синяков, которыми ее наградила толпа.

– Надеюсь, ты уже придумал выход, – произнесла она ровным голосом. – Бочки долго их не удержат.

– Колдун где-то здесь, – ответил Хок, – Должен быть здесь. Амулет едва не сжег мне руку.

В конце проулка раздался грохот – это одержимые раскидали бочки. Отблески света мерцали на ножах и битых бутылках. Хок огляделся. Справа находилась дверь, такая незаметная, что он едва не просмотрел ее. Он подергал за ручку, но дверь не поддавалась. Хок взглянул на жену:

– Я проникну в дом. Задержи их, пока сможешь.

– Конечно. Я даже могу убить кого-нибудь.

– Делай все, что сочтешь нужным, – ответил Хок. – Но задержи их, чего бы это ни стоило!

Хок взмахнул топором и ударил по двери. Лезвие глубоко вонзилось в гнилое дерево, и пришлось напрячь все силы, чтобы выдернуть топор.

За спиной Хок слышал шарканье ног и глухой звук, с которым сталь вонзалась в человеческие тела. Он не оглядывался, а снова и снова с яростью и отчаянием поднимал топор и обрушивал на упрямую дверь. Наконец она развалилась, и капитан протиснулся в темный холл. Через разбитую дверь просачивалось немного света, но он быстро рассеивался в непроницаемом мраке.

Хок поспешно отошел от двери, – на светлом фоне он представлял очень хорошую мишень. Потом, пригнувшись, шагнул во тьму и с нетерпением стал ждать, пока адаптируется зрение. С улицы все еще доносился шум боя, и Хок крепко сжал рукоятку топора. Он тщетно пытался разглядеть помещение. Напряженно вслушивался, но вокруг была только тишина и темнота. Хок не любил темноту. Руки его вспотели, и он вытер их о штаны. Наконец из сумрака медленно проступили очертания холла и длинного лестничного пролета. Хок бесшумно двинулся в ту сторону, боясь оказаться в какой-нибудь ловушке.