Победитель крыс

— Да, чудеса все-таки иногда еще бывают. Как мы лихо проскочили — просто замечательно! Никогда бы не поверил, что такое возможно, если б с самим не случилось…

Второй кот, не вставая из-за стола, на Степину жизнерадостную речь недовольно нахмурился:

— Почему же они нас пропустили? Как по-твоему? Я до конца так и не понял. Хотя то, что понятно, — не по мне!.. Такое просто нигде и никогда невозможно. Такое — невероятно!

— Да, — потянулся, зажмурился и вздохнул Степа, — такое только во сне и бывает.

На эти слова его приятель вдруг стукнул лапой по столу:

— Вот именно. В чужом сне. И мне это претит. Я этого не хочу. Понял? — Коты разговаривали через голову Бориса, помимо него, будто его тут и не было. — Я всегда ходил сам по себе. Я к этому привык. И привычек своих менять не намерен. И прислуживать никому тоже не намерен. Я не желаю жить в чужом сне.

Поэтому я предлагаю: вывести его через Лаз на улицу и пусть дальше делает сам, что знает. А к карнизу я его не поведу.

Степа приподнялся на локте:

— Здрасьте — здорово живешь! Я хоть и не братец Макс, но тоже люблю свободу, и уж не меньше тебя. Ну а в чьем сне мы живем, я не знаю. И в чьем бы ни жили — обещания надо выполнять. А бросать друга в беде — уж и совсем не по-кошачьи. Интересно, что бы на это сказали твои предки из Кистеневки! а?

Кот молчал. А Борис заговорил, потому что, хотя и испытывал неловкость, что ради него столько делается, после плена и сражения в Яме чувствовал себя в праве разговаривать с котами на равных, не стесняясь своей неопытности, уж во всяком случае, что касается его собственной судьбы.

— Я тоже хочу сказать. Я хочу сказать, что я очень благодарен вам, но и то, что ничего я от вас не просил. Я не знаю, кто в чьем сне живет. Но просить о помощи и о снисхождении ко мне — уж наверняка не буду. Тем более, что мог убедиться, насколько это бесполезно. Может, я несправедлив, не мне, которого ты спасал не раз, это говорить, но ты убил крысеныша, которому обещал жизнь. А он был не так чтоб и опасен. Что он значил, когда их сотни и тысячи! А слово надо было сдержать. И после этого опыта просить я тебя ни о чем не буду. Я вас и не просил ни о чем, так что нечего меня попрекать. Это нечестно. Это был ваш выбор, — Борис отвернулся лицом к стенке, чувствуя, что горло от обиды сжали неожиданные слезные спазмы, он даже слово теперь не мог выговорить.

— Типичная речь для такого, как ты, который все пытается свалить на чужие плечи и ни за что не хочет нести ответственности. Вы, де, сами захотели меня спасать, вы и расхлебывайте.

— Я ничего похожего не говорил! — выкрикнул через силу Борис.

— Значит, думал. Никогда не поверю, чтоб не думал так, — мрачный кот зло рассмеялся. — Все вы, людишки, одним миром мазаны. Да и вообще, мы здесь живем, а он здесь случайно, — глаза его сверкали в полутьме подпола, усы топорщились.

— А теперь послушайте меня, — вдруг серьезно и сурово прервал их перепалку Степа. — Пусть он здесь случайно. Но всегда должен найтись кто-то, пусть случайно вытолкнутый в наши обстоятельства, кто не побоится противостоять Злу. Крысы — Зло. И Борис их не испугался. Он может и не устоять, а может и устоять. И мы ему в этом помогаем. И тогда, если он устоит, возникнет надежда. Надежда на то, что и другие люди, и Саша, и Саня, и все эти Шурики перестанут быть рабами крыс. И если это и его сон, то пока, по крайней мере, сон этот не плох, — он примирительно улыбнулся. — А теперь я хочу вам предложить и в самом деле поспать. Утро вечера мудренее. Ведь часто бывает так: вечер плач, заутра радость.

Мрачный кот пожал плечами и, не говоря больше ни слова, улегся между Степой и стенкой подвала, прикрыв, притушив свои глаза. Борис упрямо постоял еще минуту, но потом тоже лег с другой стороны, положив голову на сгиб руки. Он подумал было, что не сможет уснуть от усталости и обиды, однако только закрыл глаза, как сразу же уснул. Сны ему, правда, снились тяжелые.

Глава 14 Последний рывок