Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

– А я один работаю, капитан, – улыбнулся вновь уголовник, – ждали группу, парочка вариантов была, с какой стороны подойти, а вот такого, чтобы бунт да весь город в сопли и кровь, никто не ожидал!

– Отважно, – не меняясь в лице, согласился Терехов.

– Отважно! – подтвердил Ловкач. – И расчетливо. Помимо основной цели, еще нескольких удалось достичь. Архив прошерстили хорошенько, все данные уничтожили и связных да завербованных проверили на надежность.

– Все прошли проверку?

– Не все, – дерзко взглянул на капитана уголовник.

Терехов замолчал. Задумчиво постучал пальцами по столу и переглянулся со светловолосым. Парень ответил ему столь же недоуменным взглядом и пожатием плеч. А вот мою уверенность Ловкачу удалось поколебать. Рассказывал он довольно стройно и логично. Не зная истинных реалий этого мира, однозначно утверждать, будто уголовник врет, лично я бы не решился.

– Ну, добыл ты пленки, дальше что?

– А сам подумай, командир.

– Это ты связан, а не я. Бойцу повторить?

– Не надо, – скривился Ловкач, – дальше все просто. Надо расконсервировать хранилища, переместить ОВ в определенные места. И подорвать их там.

– Вот как? – совершенно не удивился Терехов, а вот светловолосый явно побледнел, когда услышал о плане террористической атаки. Честно говоря, и я сам несколько струхнул.

– В городах? – уточнил капитан.

– Первым делом шахты и вся зона добычи металла. А города – хрен бы с ними. Там такая дрянь, командир, что накроет весь регион, никому мало не покажется.

Посмотрев на Терехова, на светловолосого, на лице которого явно было написано отвращение, Ловкач оглянулся на меня. Бросил взгляд на бойца, стоящего сбоку от него. Зло ощерился:

– Что, чистоплюи? Да вы не знаете просто, о чем речь идет! Не знаете, каково это – жить как звери за горами, мерзнуть в норах, когда эта мразь расхаживает по моей земле! И пусть здесь ноги немца не будет. Пусть выжженная пустыня станет лучше! Понятно?

Нельсон

Бон, конечно, навел шороху. Во всех смыслах этого выражения. Я сам, разумеется, подобными успехами похвастаться не мог, но за товарища был рад.

Честно говоря, когда я объявлял Книппелю условием раскрытия страшных тайн о местонахождении железистой руды спасение из плена Бона, в успехе данного предприятия не был уверен. Судя по манере вести дела, в этом мире главным почитают вытрясти информацию из человека, ничего не предоставив взамен. Собственно, так и случилось. Книппель заявил о невозможности вызволить моего друга, однако данные о месторождении получил. Удивительного тут было мало, поскольку не скажи я, где залегает руда, подставил бы под удар всю группу Терехова. Мы и так в Лебедях находились, мягко говоря, на «птичьих правах», а покажи я твердые принципы, не исключено, вылетели бы из населенного пункта. Со свистом и осложнениями.

Это, безусловно, понимал и сам Книппель. И, могу спорить, даже не заморачивался по поводу освобождения Бона.

Оказалось – и не надо. Товарищ мой запросто справился с этой довольно непростой задачей.

– Вот он какой, твой друг? – Настя, помолчав буквально пару минут после ухода Бона, вновь нетерпеливо завела разговор.

– Ага, такой, – ответил я, не совсем понимая, о чем она.

– Давно дружите? – Девчонка, судя по всему, не собиралась меня покидать и оставлять в покое.

– Да знаешь, не сказал бы. Может, месяц. Примерно. Короче говоря, с тех пор, как попали сюда.

– А раньше? – удивилась Настя.

Усмехнувшись, я покачал головой:

– Раньше мы и не знали толком друг друга. Не общались, по большому счету.

Считая, что поведал достаточно, я замолчал, сам обдумывая произнесенное. А ведь и правда – мы не дружили с Боном. И никогда бы не подружились с ним в нашем мире. По одной очень простой причине.

– Расскажи! – требовательно попросила Настя.

И тут же, смягчая, добавила:

– Пожалуйста.

Я поднял взгляд на русоволосую худощавую девчонку с еле заметными веснушками у курносого носика. Улыбнулся. Врать мне больше не хотелось. А правду… ну что ж, она ведь хочет этой правды. Чем-то она важна для нее, необходима.

– Понимаешь, какое дело. В нашем мире существует неравенство. И оно как бы не показное, оно больше внутреннее, структурное. Вот как тебе сказать… Нет у нас ни господ, ни слуг вроде бы. На первый взгляд. А на деле по-другому все. Так вот, мы с ним никогда не дружили. Нас связывало одно – страсть к команде. К футбольной команде. Мы болели за нее, посещали матчи в других городах. Там это модно. И кроме команды, у нас общего-то ничего и не было. Понимаешь?

Девочка кивнула мне. Не слишком уверенно.

– Вот немцы те же самые, что в Лебедях сейчас. И мы здесь, и они. У нас это общее, правильно? Ну и там так же. А Бон никогда в друзьях у меня не ходил. Мы разные совершенно были. В разных кругах общались. Стояли на разных ступенях социальной лестницы. У меня уровень доходов повыше был, у него ниже гораздо. Да что там говорить, мы вообще разные. Совершенно.

– И как же так вышло, что вы здесь сдружились? – озадаченно спросила Настя.