Победить, чтобы потерять

И когда тренировка заканчивалась, они уходили к городу дальней лыжнёй. Васёк учился стоять на лыжах под строгим руководством тренера-любовницы, но этому мешали поцелуи и объятия, они сливались и долго не могли отстраниться друг от друга, раскаляя себя до следующей встречи, которая будет только завтра, а это так долго. И назавтра, добирались друг до друга так, как будто это была их то ли первая, то ли последняя ночь. Выжимали из себя всё, дремали, не разъединяя рук, и Васёк нежно лаская и поглаживая её тяжёлые груди, шутит: а не мешают ли они ей держать равновесие на крутых виражах. Конечно мешают, смеется женщина, когда не чувствую на них мужских рук. И когда мужчина не пытается целовать и ласкать их, когда даже не пытается нежно пожевывать соски. Она садится верхом на парня, нависая своими упругими шарами над его лицом. Покачивая ими, слегка касается сосками его губ, пока они не становились твёрдыми от этих прикосновений. Лаская и целуя эту прелесть, Васек вновь и вновь хочет эту женщину, и овладевает ею с нетерпением молодости, не желающей знать никаких «нет». Да и какие могут быть препятствия, если любовница сама пылает желанием, поощряя все действия мужчины руками, губами, бёдрами.

Погружаясь почти в неземную страсть, она в исступлении шепчет и просит: «делай со мной, что хочешь». И сама вот это «что хочешь» претворяет в жизнь. Её партнёр – это только инструмент, которым она утоляет желание и воплощает свои фантазии в жизнь. Строев совсем не против быть для нее любовным инструментом. Она его поражает и восхищает, он не может оторвать взгляда от её тела, созданного из контрастов.

Она не похожая на других, её жизнь тоже одни контрасты. Красивое тонкое лицо аристократки и тяжёлый, очень рискованный спорт. Ослепительно белое тело и такие же ослепительно чёрные волосы, некрашеные, ведь и низ живота обрамлен ярким чёрным треугольником, как магнитом, притягивающим взгляд, руки и губы этой своей сексуальной чернотой. Стройное, почти хрупкое тело и мощные ляжки, придающие её телу особую сексуальность. Про груди он не говорит, это вообще отдельная и прекрасная тема. Спокойная, до невозмутимости, рассудительная в обычной жизни, в постели становящаяся страстной, до умопомрачения. Кажется, что этим она может заниматься до бесконечности.

Строев почти был уверен, что они любят друг друга и вот-вот отношения их станут открытыми и официальными. Но такая правдивая любовь и страсть навеки вдруг рухнула мгновенно, испарилась, когда неожиданно вернулся с морей её муж. И женщина сразу стала Людмилой, мгновенно порвала все отношения с любовником раз и навсегда.

Конечно, очень жаль, что не удалось подольше побыть рядом с такой любовницей, но опять же контраст, почему-то не было сильного расстройства от неожиданного разрыва. Совсем не хотелось бродить под её окнами, искать встреч и тем более умолять, чтобы хоть ещё разок подпустила к телу. Вот, правда, сниться продолжала постоянно в откровенно сексуальном виде. А когда через недельку заскочил в универмаг купить лезвия и ещё разик глянуть на такую прекрасную женщину, его поразил холод её глаз, прямо излучающий ненависть.

А такие всегда пухлые губки вдруг вытянулись и сжались в волевую линию. У неё, наверное, такой вид, когда она борется за победу на горнолыжной трассе. И слова, произнесённые ледяным тоном, поразили, он никогда не думал, что в женском голосе может быть столько металла.

– Я же просила всё забыть и испариться, или это непонятно?

Строев целую минуту смотрел ей прямо в глаза, излучающие ненависть, не понимая, в чём же перед ней провинился, ведь он совсем ни на что не претендует. Неужели, так боится скандала, развода или чего-то подобного, чёрт их поймёт этих баб. Сказал спокойно, почти равнодушно:

– Девушка, мне лезвий «Жилетт» одну упаковку за двадцать пять рублей.

Теперь он смотрел мимо, не интересуясь уже ни её взглядом, ни грудью, как всегда эффектно подчеркнутую свитером. Да и она сама уже не интересовала его, по большому счёту. Он подумал, что сегодня надо сходить в спортзал, а то за последнее время почти там не был. Расплатился за лезвия и ушёл из магазина, твердо зная, что не сможет сюда больше зайти, даже за покупкой.

Почему у него всегда так получается, вначале всё просто отлично, а когда, по идее, должно стать ещё лучше, вдруг рушится. И не просто рушится, а с шумом, с проблемами и душевными терзаниями, неужели это написано у него на роду? Вот и в этой последней ситуации не смогли расстаться по-человечески, без зубовного скрежета и сверкания глаз. А может, всё проще, может он напоминает ей то, что не удержалась в ожидании мужа и встретила супруга совсем не «голодным» телом, и пришлось подыгрывать, задыхаясь в приступах слегка наигранной страсти? Кто это уже узнает, кто это уже разберёт? Ему точно это не надо.