Победаст, он же Смердячок

Пришельца вышвырнули в переулок. Чувства, пережитые героем в продолжение рассказа, помогают представить настроение, в каком прибыли в Таллинн люди реальные. Они приехали в роли посланцев всё ещё немалой империи, которая искони, в миновавшую эпоху, расширялась, нигде не созидая долговечных домашних солнц. Истощалась превосходная почва, глубокие прозрачные озёра становились грязными вонючими лужами, и народ переселялся в новые присоединённые края, где «обильною жатвой награждается ленивый и невежественный труд пахаря». Там, где земля оказалась невероятно богатой и, вопреки и революции и коллективизации, сохраняла плодородие, над нею и её жителями, по приказу родной власти, взорвали атомную бомбу.

Похожее — впереди. Нет, на населении не испытают новое оружие, верхушка не выбросит на это деньги. Аварии, теракты, как бы устраиваемые внутренним и внешним врагом, заварушки у границ в ближнем Зарубежье — вот что будет преподноситься, чтобы масса простецов льнула и льнула к власти…

Всегда были люди другой России. Когда-то, в семнадцатом-восемнадцатом годах, они шли воевать за Учредительное собрание, они умирали в попытке дать жизнь началу народовластия. Их именами не назвали улиц. Улицы — для согласных!

Несогласным будет тем труднее в смрадце державности, чем слаще на запах и вкус станет Смердячок. Есть те, кто до сего дня верит и пишет, будто он уйдёт, как обещал столько раз. Можно прочесть: продлить время правления предлагал он не для себя, ведь это нанесло бы непоправимый урон имиджу России и его собственному.

Он напукает на один имидж, да так, что другой станет только славнее: имидж бессрочного Смердячка.

Очерк опубликован в Интернете 14 июня 2007:

http://www.zaprava.ru/hronica/Smerdjachok3.pdf www.chechenpress.info/events/2007/06/14/01.shtml

Напечатан в журнале «Литературный европеец», N116/ 2007,Frankfurt/Main,ISSN 1437-045-X.

…И немножко Бертольда Брехта

Мне написали, и я привожу написанное, опустив имя, которое автор письма упоминает. Всё остальное — без изменений.

«Добрый день, Игорь! Последняя Ваша публикация в „Литературном европейце“ за 112, вызывает мягко говоря недоумение. Скажите Игорь, это действительно Ваше убеждение, или это желание поддержать общее направление журнала? Понимаю …: пишет он и учит всех не от большого ума, но Вам то это зачем? Вы известный писатель и не лучше ли заниматься своим ремеслом, тем более что у Вас это так хорошо получается. Пока читал Вашего „Смердякова“ хотелось задать Вам десятка два вопросов, но так как убежден: в спорах не рождается истина, передумал. И задам, если позволите, один: скажите Игорь я никак не могу понять, какое всем дело до того, что происходит в России? И почему все так обслюнявились любовью к „фатерланду“? Или Вы считаете, что здесь все замечательно? Не думаю, что Вы так слепы и не видаете, не ощущаете на себе и своих близких политических процессов, особенно связанных с переселенцами. Любить, как равно и ненавидеть Россию, легче издалека, только ей наша с Вами любовь и ненависть — до фонаря, до лампочки. А вот то, что происходит здесь с теми, на кого и рассчитана русскоязычная пресса, так до сегодняшнего дня и не отражена в литературе своей действительности. Это ли не тема для Вашего таланта? Извините, что напоминаю Вам банальности, но задача писателя: описывать жизнь, а не пытаться влиять на нее посредством печатных политических самоанализов и прогнозов. Успехов Вам творческих и всех благ земных! С Уважением, С. Миллер»

Читаешь это письмо, думая: в который раз снова о том же? Правда, по большей части, вопросы мне задавали не письменно, а устно (причём, главным образом, по телефону анонимно), и не говорили: «какое всем дело…» Обращались чуть иначе: «Какое вам дело до того, что происходит в России?» Я отдаю должное любезности автора письма и перехожу на обращение к нему (к Вам) лично, отвечая и всем тем, у кого имеется ко мне названный вопрос.

Извините за напоминание о банальности: мы живём в эпоху Интернета. Я сотрудничаю с международными организациями, которые выступают в защиту страдающих от власти, где бы власть ни творила преступления. Под документами, её обличающими, стоит и моя подпись. Таким образом, мне есть дело и до того, что происходит в Венесуэле при Уго Чавесе. Тут место для дискуссии о чувстве солидарности, о том, как и почему оно побуждает объединяться людей разных национальностей и цвета кожи… Заключим это в скобки и продолжим о России, к которой у меня особенное внимание. По каким причинам?