Победа для Гладиатора

- Серьёзно? Алекс Берг и кролики? - улыбаюсь я, склонив голову набок. Абсолютно невозмутимая каменная рожа. - Я продам эту подробность твоей жизни в жёлтую прессу и развею миф о властном тиране.

- Ты голодна? - не ведётся Берг на моё подначивание. Встаёт и отправляется к столу. А я вдруг чувствую, как позорно взвывает мой желудок на аппетитные запахи. Я голодна. Очень. Я сто лет ничего не ела, но Алекс не ждёт моего ответа - расставляет на гладком серебристом столе тарелки. Достаёт из духовки противень и жестом приглашает присоединиться. Наполняет бокалы, пока я усаживаюсь.

- За здесь и сейчас! - поднимает он бокал и не ждёт пока я его поддержу. Делает глоток и молча ест.

Отпиваю из своего бокала и принимаю правила этой игры. Только здесь и сейчас. Только он и я. И мне нравится такой расклад.

Стараюсь есть медленно. Отрезаю мясо маленькими кусочками. Но сочная мякоть просто тает во рту, и мне стоит большого труда не закрывать глаза и не постанывать от удовольствия.

— Очень вкусно, — нарушаю я затянувшееся молчание.

— Я же говорил, что тебе понравится, — ловлю его взгляд.

Жадный блеск из-под ресниц. И горячая волна прокатывается от макушки до копчика. Невольно облизываю губы и медленно кладу вилку, стараясь, чтобы она не цокнула, не выдала, как трясутся у меня руки.

Он встаёт, обходит стол и опускается передо мной на пол.

Я, сидящая на краешке стула, и он, стоящий между моих ног на коленях, — мы почти одного роста.

— Ты сказала: у меня красивая щетина, — его голос раскатывается хриплыми волнами не в воздухе, а у меня внутри: вибрирует сладкой болью во мгновенно затвердевших сосках. Решительно встряхиваю головой. Я сказала? Ничего не знаю! Это был бред смертельно уставшей девушки.

— Но, если хочешь, я могу побриться, — шепчет он совсем рядом. Я отрицательно качаю головой. Его губы так близко. Я ощущаю их жар и замираю, боясь пошевелиться. Его дыхание обжигает, но губы не касаются моих.

О боже! Прикрываю глаза. Только едва неуловимое движение воздуха. Только дыхание — пряное, чувственное, неровное, ещё невинное, но уже безумно опасное. Чудом удерживаюсь, чтобы не потянуться за ним, не сдаться, не качнуться навстречу. Нет-нет-нет! Нет!

— Поцелуй меня! — командует он хрипло, но с такой глубиной, что я начинаю тонуть. Иду ко дну без единой попытки спастись.

Повинуюсь. Прикасаюсь губами. Целомудренно. Осторожно. Замираю, чтобы услышать его участившееся дыхание. Это так остро, что перехватывает горло. Я раздвигаю его губы, жадно впитываю их твёрдость, пробую на язык горячую пульсацию.

Он берёт моё лицо в свои ладони. Бережно, как хрупкую вещь. Проводит большими пальцами по скулам и перехватывает инициативу. В его поцелуе снова чувствуется напор, но сейчас ни грубости, ни ярости — только нежность и сдерживаемая страсть. Не спешит, смакует. Его язык скользит по моим губам кругообразно, словно гипнотизируя, подчиняя, заставляя сердце биться в одном ритме с его. И я не сопротивляюсь. Не могу и не хочу

Я целуюсь с ним увлечённо, самозабвенно, забыв обо всём на свете. Это как открытие новой планеты, другого измерения, совершенно иного пространства, неизвестной вселенной по имени Алекс Берг.

Он прерывает поцелуй. Его пальцы скользят по моей шее, очерчивают ключицы. Возвращаются к подбородку.

— Алекс… — пытаюсь я не потеряться в нереальности, цепляюсь как за якорь за его имя, но все мысли вылетают из головы.

— Да, — откликается он и одним движением сдёргивает меня со стула. Встаёт, прижимая к себе требовательно и сильно. Так, что я чувствую, как вибрируют его мускулы. Я чувствую его всего. И каменную грудь, и крепость рук, и восставшую плоть, что упирается мне в живот.

Он снова целует — уже настойчивее и глубже, до головокружения. Я слабею в его руках, и Алекс точно улавливает этот момент и несёт меня в спальню. Укладывает в кровать, растягивается рядом — красивое и сильное животное.

Задирает на мне свою рубашку, а я тяну его пуловер. Четыре нетерпеливые руки путаются в одежде. Два сбившихся дыхания обжигают обнажённую кожу.

Он целует меня везде. Касается век, прокладывает дорожки поцелуев по щекам и шее, оглаживает ладонями груди. Проводит языком по предплечью и припадает к моим соскам: вначале к одному, затем к другому. Катает языком, постанывает, а я выгибаюсь навстречу, как ветка, что хочет прикоснуться к земле и пустить корни. Как тетива, что жаждет почувствовать плотность стрелы и запеть. Как волна, что поднимается вверх, чтобы обласкать нагретые солнцем скалы.

Он обводит языком пупок и гладит большими пальцами бёдра, там, где выступают полукружьями косточки. Внутри меня словно кипит лава. Пылает, растекаясь жаркой рекой.

Его пальцы уверенно ложатся между моих ног, раздвигают складки, и я дёргаюсь ему навстречу, раскрываясь распутно и бесстыдно. Он не спешит, но я чувствую его нетерпение — под моими руками перекатываются его мускулы. О, нет! Так просто ему ничего сегодня не достанется.