По ту сторону зимы

Даниэла прервала обучение и любовные эксперименты, когда заболела мать. Год 2010-й был для Лусии временем потерь и расставаний, долгий год больниц, усталости и страха. Карлос оставил ее, у него не хватило мужества быть свидетелем ее угасания, как он говорил, пристыженный, но полный решимости. Он не мог смотреть на шрамы у нее на груди, он чувствовал отвращение к искалеченному существу, в которое она превращалась, так что он переложил ответственность за нее и заботу о ней на дочь. Оскорбленная поведением отца, Даниэла заняла неожиданно жесткую позицию по отношению к нему; она первая заговорила о разводе как о единственном достойном решении для пары, утратившей взаимную любовь. Карлос обожал дочь, но его ужас перед физическим состоянием Лусии был сильнее, чем страх обмануть ее ожидания. Он объявил, что переедет на время в гостиницу, чтобы немного успокоиться, поскольку напряжение, царившее в доме, плохо на него влияет и он не может работать. По возрасту он уже давно мог выйти на пенсию, но для себя решил, что если и уйдет с работы, то разве что прямиком на кладбище. Лусия и Карлос простились, сохраняя дежурную вежливость, которая была характерна для них в течение всего совместного существования, не выказывая враждебности и без выяснения отношений. Не прошло и недели, как Карлос снял квартиру, и Даниэла помогла ему переехать.

Вначале, после его ухода, Лусия ощущала пустоту. Она привыкла к эмоциональному отсутствию мужа, но, когда он ушел совсем, у нее появилось слишком много свободного времени, дом казался огромным, а в пустующих комнатах отдавалось эхо; по ночам ей слышались крадущиеся шаги Карлоса или звук льющейся воды в ванной. Разрыв отношений, повлекший за собой изменение привычек и маленьких ежедневных ритуалов, вызвал у нее ощущение вселенской беззащитности, которое лишь усилило страхи последних месяцев, когда она проходила тяжелые медицинские процедуры, чтобы победить болезнь. Она чувствовала себя жалкой, слабой, незащищенной. Даниэла считала, что лечение уничтожило у нее иммунитет, не только физический, но и духовный. «Не думай о том, чего тебе не хватает, мама, думай о том, что у тебя есть», — говорила она. По ее словам, это был единственный способ излечить и тело, и дух, избавиться от ненужного груза, очиститься от обид, комплексов, дурных воспоминаний, несбыточных желаний и прочего мусора. «Где ты набралась этой мудрости, дочка?» — спрашивала ее Лусия. «В интернете», — отвечала Даниэла.

Карлос ушел так окончательно и бесповоротно, что казалось, он переехал на другой континент, хотя жил в нескольких кварталах от Лусии. Он ни разу не поинтересовался, как ее здоровье.

Лусия приехала в Бруклин в сентябре 2015-го, в надежде, что перемена обстановки ее взбодрит. Она устала от рутины, пришла пора перетасовать колоду судьбы: может, на этот раз выпадет карта получше. Она надеялась, что Нью-Йорк будет первым отрезком пути в ее кругосветном плавании. Она планировала изыскать и другие возможности, чтобы путешествовать по миру до тех пор, пока достанет сил и денег. Она хотела оставить в прошлом потери и испытания последних лет. Самой тяжелой была потеря матери, это было даже хуже, чем развод или болезнь. Вначале она воспринимала уход мужа как предательский удар, но потом стала рассматривать его как подарок судьбы, принесший свободу и покой. С тех пор прошло несколько лет, и у нее было достаточно времени, чтобы примириться с прошлым.

Труднее было оправиться от болезни, которая в конечном итоге и отпугнула Карлоса. После удаления обеих грудей и месяцев химио- и радиотерапии она ослабела, облысела, осталась без ресниц и бровей, у нее были синие круги под глазами и огромные шрамы, но она была здорова, и врачи давали хороший прогноз. Ей ввели грудные импланты, которые постепенно увеличивались в размерах по мере того, как мускулы и кожа проседали, освобождая для них место, — болезненный процесс, который она выдержала не жалуясь, поддерживаемая женским тщеславием. Она вынесет что угодно, лишь бы не смотреть на этот плоский торс, изрезанный скальпелем.

Опыт, полученный за год болезни, наполнил ее страстным желанием жить, будто в награду за страдание ей открылась тайна философского камня, этой ускользающей субстанции алхимиков, способной превратить свинец в золото и вернуть юность. Страх смерти прошел еще раньше, когда она видела, как достойно ее мать совершила переход в другой мир. Она снова с солнечной ясностью ощутила неопровержимое наличие души, этой первозданной сущности, которой ни рак и ничто другое не могут повредить.

Что бы ни случилось, душа преодолеет все. Она представляла себе свою смерть как порог, и было любопытно, что же там, по другую сторону. И она не боялась переступить через этот порог, но, пока она живет в этом мире, хотелось жить полной жизнью, ни о чем не заботиться и быть непобедимой.