По ту сторону зимы

Галилео отсутствовал больше часа. Он снял башмаки, прошел в ванную и закрыл за собой дверь. Эвелин слышала, как он слил воду в туалете, и краешком глаза видела, как он вернулся в комнату в трусах, футболке и носках. Она приготовилась выпрыгнуть из кровати. Отчим повесил брюки на спинку единственного в комнате стула, закрыл дверь на задвижку и погасил свет. Сквозь занавески на окне проникал свет неоновой рекламы с названием отеля, и в сумраке Эвелин увидела, как отчим, преклонив колени, встал около своей кровати. Галилео Леон долго шептал молитвы. Когда он наконец лег в постель, Эвелин уже спала.

РИЧАРД

Рио-де-Жанейро

Они выехали из отеля в девять утра, натощак, выпив только кофе. Лусия потребовала, чтобы они позавтракали где-нибудь в другом месте, ей нужна горячая еда на нормальной тарелке — никаких картонок и китайских палочек, сказала она. Они нашли какой-то «Денни’с», где женщины с удовольствием съели блинчики с медом, а Ричард черпал ложкой безвкусную овсянку. Когда накануне они выехали из Бруклина, то договорились не появляться вместе на публике, но по ходу дела эта предосторожность улетучилась, и они так хорошо чувствовали себя все вместе, что даже Кэтрин Браун вписалась в их группу естественным образом.

Дорога была лучше, чем вчера. Ночью еще шел слабый снег и температура была на несколько градусов ниже нуля, но к утру ветер стих и дороги расчистили от снега. Они могли ехать быстрее, и Ричард рассчитал, что с такой скоростью они доберутся до хижины к полудню и при свете дня смогут как-нибудь разобраться с «лексусом». Однако через полтора часа за поворотом он увидел в ста метрах синие и красные мигалки нескольких полицейских машин, перекрывших дорогу. Объезда не было, а если бы он развернулся, то привлек бы внимание.

Весь его завтрак подкатил к горлу, и он почувствовал вкус желчи. Тошнота и призрак вчерашней диареи встревожили его. Он ощупал верхний карман куртки, где у него обычно лежали розовые таблетки, но не нашел их. В зеркало заднего вида он посмотрел на Лусию, которая пыталась его подбодрить, подняв руку и скрестив пальцы. Впереди был целый ряд машин, карета «скорой помощи» и пожарный наряд. Патрульный указал, чтобы он встал в очередь. Ричард приподнял лыжный шлем и спросил, что произошло, таким спокойным тоном, на какой только был способен.

— Несколько машин столкнулись.

— Есть жертвы, офицер?

— Я не уполномочен давать такую информацию.

Сдерживая напряжение, Ричард опустил голову на руки, сложенные на руле, и стал ждать, как и другие водители, считая драгоценные секунды. В желудке у него полыхал пожар.

Он не помнил такой ужасной изжоги, как сейчас, и боялся прободения язвы и внутреннего кровотечения. Что за проклятая судьба устроила препятствие именно в тот момент, когда в багажнике у них труп, а ему срочно нужно в туалет, потому что кишки буквально перекрутило. А может, у него аппендицит? Овсянка была ошибкой, он забыл, что от овсянки слабит. «Если эти долбаные полицейские не освободят дорогу, я сделаю свои дела прямо здесь, только этого еще не хватало. И что подумает Лусия? Что я дряхлое старье, какой-то слабоумный с хронической диареей», — сказал он вслух.

Минуты на часах в машине тащились с медлительностью улитки. И тут зазвонил телефон.

— Ты как там? Похоже, у тебя обморок, — голос Лусии долетел с небес.

— Не знаю, — ответил он, поднимая голову от руля.

— Это психосоматика, Ричард. Ты просто нервничаешь. Прими свои таблетки.

— Они в моей сумке у тебя в машине.

— Я тебе сейчас принесу.

— Нет!

Он увидел, как Лусия выходит из «субару» с одной стороны, а Эвелин с Марсело на руках — с другой. Лусия спокойно подошла к «лексусу» и постучала в боковое окно. Он опустил стекло, готовый раскричаться, но она быстро передала ему таблетки, как раз в тот момент, когда один из патрульных, широко шагая, приближался к ним.

— Мисс! Вернитесь в свою машину! — приказал он.

— Простите, офицер. У вас нет спичек? — спросила она, показывая жестом, что хочет закурить.

— Садитесь в машину! И вы тоже! — крикнул он Эвелин.

В результате они прождали тридцать пять минут в «субару», где мотор не выключали, чтобы поддерживать отопление, и в «лексусе», превратившемся в холодильник, пока движение не восстановилось. Как только «скорая помощь» и пожарные уехали, полиция разрешила скопившимся машинам продолжать движение в обоих направлениях. Когда они проезжали мимо столкнувшихся машин, то увидели перевернутый кверху колесами фургон, автомобиль, марку которого невозможно было определить, — он был сдавлен в лепешку спереди и разворочен сзади — и еще одну машину, которая оказалась сверху на раздавленном автомобиле. День был ясный, метель стихла, и никто из трех водителей не вспомнил про черный лед.