По ту сторону моста

– Осуждаешь меня, да? Хочешь сказать, что я бесхребетная, трусливая размазня? Сама-то думаешь лучше? Или по твоему мнению мне нужно было всё бросить и лететь к ней сломя голову? Ничего так, что я женат? То, что мы давно не слышим друг друга не даёт мне права вот так просто брать и уходить. Возможно это всего лишь какой-то мелкий кризис, который случается в каждой семье. Не так разве? Или у нас тут все такие идеальные, а я- тварь дрожащая? Да, есть трудности, но на то я и лидер, чтобы с ними справляться. Разве нет?

Глядя на своего безмолвного собеседника, ему казалось, что он ведёт вполне реальный диалог и даже слышит его тихий, полный осуждения голос, который доносится скорее из его головы, нежели от маленького, химического друга.

– Конечно, Люда меня очень спасла за эти долгие месяцы, что мы инкогнито провели вместе. Должен признать, что такого взаимопонимания у нас не было с Наташей даже в начале отношений. Мы словно заключили сделку в брачной форме, но не более того. Нет, нам бывает весело, даже порой очень, но в основном когда мы на званый вечерах или на шоппинге. Ей очень нравится, когда я её чем-то балую, хотя она и сама может себе всё это позволить или, когда чувствует мой влиятельный статус в кругу самых высокопоставленных людей этого горда. Или не только города. В любом случае, я для неё, прежде всего, как предмет роскоши, а уже потом -муж. С Любой было иначе. Она гордилась мной, а не хвасталась. Будь я хоть дворником в соседнем дворе, она бы все равно испытывала ко мне те же тёплые чувства, что и сейчас, так как я для неё в первую очередь человек. Но… Я просто не могу себе представить, как мы можем идти дальше. Как? Я не готов остепениться, чтобы потом наплодить мелких спиногрызов, которые не дадут мне работать, будут постоянно играть, орать, гадить, будить среди ночи и т.д. Для чего все это? Ради какого-то морального самоутверждения или чего? Почему нельзя просто жить вместе и радоваться жизни, без всякого обременения? Я, конечно, привык к трудностям, но, извините, это же не просто трудности! Это совершенно не выгодное вложение, вот что! Это я тебе как бизнесмен говорю. Они ведь будут расти, будут увеличиваться потребности, а я с возрастом не молодею и мне тоже нужен страховой резерв на старость, а тут им понадобится, видите ли, квартира, машина, деньги на свадьбу, ещё и с внуками будут просить посидеть. А оно мне надо? Мне младшего брата хватило по гроб жизни! Я нянчился с ним как с ребёнком, а толку -то? Этот говнюк в тридцать с гаком лет не может самостоятельно решить свои дела и сосет с меня деньги как пылесос. И что мне теперь, содержать его до скончались века, пока сам не сдохну? Предложи идею, раз такая умная!

Сидя запрокинув голову на спинку кресла, Андрей Владимирович внезапно почувствовал как по телу пробежалось что-то очень приятное и тёплое. Сначала он решил не придавать этому значения, но тепло с каждой минутой становилось всё сильнее и приятнее. Он не мог понять, что это было. То ли согревающий эффект дорогого алкоголя, то ли солнце нагрело запертый со всех сторон кабинет, а может быть это что-то другое. Что-то такое, чего он ещё не осознал, но уже был близок к этому. Он снова встал и подошёл к огромному панорамному окну.

– Представляешь, когда мы с ним были мелкими, отец подарил нам удивительный для той поры конструктор. Это был самолёт. Большой такой, белый, красивый. С тех пор я и влюбился в самолеты. Это была моя слабость, да и его тоже. Помню как мы часами сидели и точно по инструкции склеивали каждую деталь. Братец, конечно, много косячил, и мне не раз приходилось все это за ним переделывать. Но ты бы видела как он на меня смотрел, когда я все исправлял и получалось настоящее произведение искусства. Он тогда ещё немножко картавил, но его радостный, детский голос я никогда не забуду. «Андр'юша, у тебя так классно получается! Ты самый лучший мастер' на свете! Я тоже так уметь хочу!» Так он мне говорил, а его лицо расплывалось в широченной детской улыбке. Наверное, я никогда не гордился собой так, как в тот момент. Да… Потом мы стали расти и уже одними конструкторами дело не ограничивалось. Он хотел вещи как у меня, игры как у меня, девчонок как у меня … этот список можно продолжать бесконечно. Не пойми меня неправильно, но я устал от того, что он во всем мне подражает. Ему пора стать личностью, а он застрял в том детском возрасте и отказывается оттуда выбираться. Нам обоим было тяжело, когда не стало мамы с папой, но я почему-то смог встать на ноги, а он так и продолжает за меня цепляться, как за спасательный круг. Понимаешь? А теперь представь, что будет когда у меня появятся дети? Я и так обеспечиваю огромный штат работников, ещё и это свалится мне на голову. Жить-то когда? Пойми, меня просто не хватает на всех, я не благотворительный фонд и не волшебник, я – живой человек. И мне надоело, что из меня вечно делают доильный аппарат.

В кабинете вновь раздался телефонный звонок. Звонил Дмитрий Петрович.

– Алло. – снял трубку Андрей Владимирович.

– Андрюха, привет, ещё раз! Ну как ты там?