По ту сторону льда

Ваня сжал губы, с трудом сдерживая поднявшуюся в нем злость. Женщин бить нельзя. Нельзя и точка, но в данный момент почему-то очень хотелось. Убираться? Хорошо, так тому и быть. Он уже собрался последовать этому весьма дельному совету, как понял, что плечи Марины трясутся. В повисшей тишине он услышал тихие всхлипы, которые она безрезультатно пыталась скрыть. Злость, словно послушный щенок, улеглась, прижимаясь к его ногам. Ваня приблизился к Марине и положил руку ей на плечо. Она напряглась, судорожно вздохнула, но не повернулась.

- Марина, - тихо позвал ее Воронов, развернул силой и, лишь мельком взглянув в заплаканное лицо, прижал к себе.

Она тут же всхлипнула раз, а потом еще и еще раз. Ваня стоял, окаменев и не зная, что ему теперь делать. Да… у них было все – скандалы, победы и поражения, только Марининых пьяных истерик у них еще не было. И теперь он, совершенно растерянный, не знал, что ему делать. Ее тело казалось ему слишком хрупким даже для того, чтобы чуть сильнее сжать его. Он столько раз осторожно, но без страха поднимал ее надо льдом в поддержках, выбрасывал в мощнейших выбросах, ловил с подкрутов, а сейчас боялся просто обнять. Неловкой, деревянной рукой он обхватил ее за плечи, вторую ладонь положил на гибкую спину.

Его грудь казалась ей каменной, сам он был каменным, и Марина не чувствовала успокоения. Она прижималась к нему, но не могла окунуться в него, и ее пьяное сознание тосковало по нежности его рук, которой для нее никогда не было. Работа, работа и еще раз работа.

- Маринка… - Ваня, сделав над собой усилие, осторожно провел по ее спине ладонью. – Ну ладно тебе. Маришк…

- Ты меня даже обнять не можешь, - всхлипнула она и тут же икнула. Потом икнула еще раз, не переставая при этом всхлипывать.

- Почему не могу? – Ваня выдохнул и обнял ее, пытаясь справиться с собственным волнением. – Могу… Еще как могу. И еще много чего могу.

- Чего? – Она задрала голову, и Воронов едва не взвыл, чувствуя, что теряет волю от взгляда этих карих глаз, в уголках которых сейчас блестели слезы.

- Вот так могу. - Ваня нежно вытер слезы с ее щек. – И так, - коснулся губами губ. – Все что угодно могу. Ты же моя Марина. Только моя.

Марина выдохнула и закрыла глаза. Голова у нее по-прежнему кружилась, но, кажется, причиной тому было уже совсем не вино.

Глава 5

Москва, март 2018 года

Сон отступал медленно, но необратимо верно, и с каждой секундой осознание всего случившегося наваливалось на нее все яснее. Позади себя Марина чувствовала… Господи, да что уж! Позади нее лежал Воронов, дышал ей в макушку и касался ее спины своей грудью. Нет… Не только спины и не только грудью. В голове у нее так и крутилось: Боже-Боже-Боже! Господи, что она наделала?! Было страшно не то что пошевелиться, но и дышать. Вот сейчас он проснется, посмотрит на нее, скажет что-нибудь и… И-и-и?!

Она осторожно потрогала себя под одеялом и едва не застонала в голос. Из одежды на ней были только трусики, и как к этому относиться, Марина не знала. Вечер всплывал в памяти отрывками, размазанными пятнами. Она помнила, как откупорила вторую бутылку, как включила ноутбук, как… Боже-Боже-Боже! Что же она натворила?! А потом… Кажется, Воронов уговаривал ее пойти спать, да вот только спать-то ей как раз не хотелось. Она, кажется, сидела у него на коленях и… Боже-Боже-Боже! И еще, кажется, он пытался остановить ее, когда она начала стягивать с себя футболку…

- Ты проснулась? – Тихий, мягкий голос прозвучал у Марины над ухом.

От неожиданности она дернулась. Нужно было что-то ответить, только вот что - Марина не знала и потому промямлила что-то совершенно невразумительное. Ладонь Вани скользнула по ее талии и остановилась на животе. Казакова замерла. Голова была тяжелая, словно свинцом налитая, и от того лихорадочный бег мыслей выносила она с трудом. Большой, горячий, сильный Ваня… Ее Ваня… Ма-а-амочки!

- Ваня… - просипела Марина, стараясь придать своему тону спокойное выражение. – Мы с тобой… это…

- Что? – Он привстал на локте и посмотрел на нее.

Марина слегка повернула голову в его сторону и, встретившись с его взглядом, забыла, что хотела сказать. Вернее, помнить-то она помнила, но язык стал каким-то неповоротливым и словно прилип к нёбу. Вздохнув, она опустила взгляд ниже – к его шее, плечам, голому торсу… Боже-Боже-Боже! За что ей все это?!

- Мы… У нас же не было ничего, да?

Ваня тихонько засмеялся и провел пальцами по ее лбу, виску, щеке. Немного приспустил одеяло, обнажая изящные ключицы и плечи.

- Не было. Но ты очень настаивала.

- Господи… - застонала Марина и накрыла лицо ладонями.

- Даже не знаю, как я смог тебе отказать, - продолжал усмехаться Воронов.

- Ваня, хватит. - Марина тоже тихонько засмеялась.

- Ты предлагала даже стриптиз. Даже попыталась что-то продемонстрировать, но тебе помешал стул.

- Ва-а-аня!

- Ты что, не помнишь, как навернулась? Не удивлюсь, если у тебя вся коленка синяя.

- Во-о-оронов, прекрати! – Она продолжала смеяться, и смех отдавался болью в висках.