По ту сторону изгороди

В темноте, среди крестов и деревьев, слонялась фигура. Первая мысль – крупная собака. Но вскоре, а именно тогда, когда фигура, шарахаясь от дерева к дереву и натыкаясь на оградки, подошла ближе, обрела человеческие черты. Сашка сполз со скамейки, спрятался под столиком. Отчего-то он был убежден, что это не просто заплутавший родственник одного из умерших и не бабушка, уснувшая на могиле деда. Внутренний голос или интуиция кричали, заставляли спрятаться или убежать. Он услышал шмякающие звуки. Даже не шмякающие, а скорее плюхающиеся, похожие на удар голой ступни о мокрую глину. Звенели тонкие прутики, а подступы голых ног становились громче и четче. Промежутки между ударами три секунды, достаточно долго, если просто передвигать ноги, так медленно ходят пьяные или калеки. Из-за столешницы обзор был ограничен, Сашка не видел даже ближайших крестов, что уж говорить о приближающейся фигуре. Но он все равно смотрел в ту сторону, напряженно ждал и надеялся, что его не заметили, что пройдут мимо. «Плюх, плюх», звучало в ушах. От этих звуков ему становилось дурно, вдобавок появился запах, отдаленно напоминающий горький шоколад, совсем не типичный для кладбища. Плюх, плюх… фигура подошла к столу, Сашка видел голые ступни, измазанные глиной, а на уровне щиколотки начинался рваный подол черного балахона. Сашка замер, не смел даже вздохнуть. Фигура остановилась, секунду постояла, а затем, с шумом всосала воздух. Так громко, что у Сашки заложило уши. Тяжелая рука легла на столешницу, длинные, костлявые пальцы свисали с края. Заостренные, кривые когти походили на птичьи. Он прижался к ножке стола, обнял ее так, как обнимают мачту терпящие бедствие моряки. Можно подумать, что существо с такими когтями не сможет отодрать столешницу от ножки! Да такими когтями можно стол выдрать с корнем и вытащить Сашкино сердце из груди.

Когти поползли вверх, скрылись за краем стола. Раздался протяжный скрежет, такой как от соприкосновения ножа о точильный камень. У Сашки похолодели и взмокли ладони, ножка стола завибрировала и начала заваливаться. Он напряг руки и изо всех сил вдавливал стол в землю, пытаясь сдержать его падение. Скрежет продолжался и как казалось Сашке стал настырней. Ножка ходила ходуном, еще немного и стол вылезет из земли, словно выкорчёванное дерево. Руки дрожали от напряжения, спина устала, а зубы скрипели, как стволы старых сосен. Сашка сравнивал себя с мышью, попавшей в лапы кота. Еще не мертвой, но испуганной до такой степени, что сердце чуть ли не лопается от страха. Кот играет, ему не интересно просто убить, он знает, что мышь обречена. А мышь надеется на спасение, хоть и знает, что никому из ее семейства не удавалось уйти от кота.

Сашка не знал ни одной молитвы, а если бы и знал, то ему это вряд ли помогло, ведь он не был крещен, да и в церквях никогда не был. Но оказавшись рядом с неизвестным существом, он просил высших сил, обратить внимание на его ничтожную персону и помочь с монстром. Ножка стола выдралась из земли, и теперь только Сашкины силы не давали столу упасть.

«Уйди, тварь! Уйди, тварь!» – крутилось у него в голове. Силы покидали, руки одеревенели, а ноги размякли, стол медленно, но верно кренился к земле.

И тут произошло чудо. Или случайность. Но Сашка решил, это именно чудо, спасение, посланное высшими силами. Как иначе можно назвать внезапное появление кота с облезлым хвостом. Он стоял у могилы отца и шипел на фигуру в балахоне. Скрежет прервался, давления на стол больше не было, Сашка осторожно вонзил ножку в дыру в земле, чуть расслабил руки, дав возможность мышцам отдохнуть.

Голые ноги на мгновение утонули в глине по щиколотку, словно на них надавили чем-то тяжелым, а затем вылетели, разбрызгивая глину. Несколько капель попали на лицо Сашки, но большая часть на ноги. Фигура взметнула в воздух. Сашка не видел, но слышал, как ломаются ветки деревьев над головой. Она приземлилась бесшумно на могилу отца, скрючилась. Кот издал короткое мяуканье и исчез под балахоном. На стол и на землю попадали сломанные ветки и иголки. А следом за ними под ноги Сашки упал обглоданный до костей труп кота.

Оцепенение, приковавшее его к ножке стола, спало, словно оковы с рук заключенного. Сашка вылез и пополз на коленях к ближайшей могиле, подальше от монстра, дожевывающего кота. Он припал к земле, спрятался за поросший травой холмик и украдкой выглядывал, посматривая на скрюченную фигуру. Она чавкала, словно свинья, жадно глотала и шумно втягивала воздух, так будто боялась задохнуться. А когда трапеза окончилась, выпрямилась и в один прыжок очутилась у стола. В этот раз прыгнула не высоко, не достала до веток, будто боялась растрясти поздний ужин. Вцепилась когтями в столешницу и выдрала из земли. Стол подлетел, сделал несколько кувырков и брякнулся о надгробную плиту отцовского соседа.

Сашка вновь подумал о игре в кошки-мышки, но на сей раз кот насытился и не хотел играть с жертвой, а желал поскорей убить.