Читаем По ту сторону горизонта полностью

– Я не думал, что вы будете на меня орать. – Корморэнт потирает ладонь, перехватывает манжету рубахи – новенькой, чистенькой. Джеффри отмыли, приодели, причесали и побрили. Сделали из него человека и в первую очередь капитана. Оборванцев весьма редко воспринимают всерьёз. Ему ли не знать.

Кеннет касается резной перекладины. Он смотрит, как матросы снуют по палубе, и эта картина отсылает его мыслями в прошлое. В то самое, когда он вот так же бегал по палубе.

– Знаете, Джеффри, постарайтесь завоевать уважение команды. Экипаж будет меня слушать, но не хотелось бы всегда находиться рядом с вами и решать ваши проблемы.

Корморэнт огрызается в ответ:

– Почему бы вам, лорд Кеннет, не заняться своими делами? Ну, знаете, направиться в каюту и почитать умные книги, пока мы не доберёмся до этой вашей Ирландии. Значения не имеет, чем вы займётесь. Просто…

– Туше, мой юный друг, – спокойно произносит Бентлей, он отпускает перекладину и поворачивается спиной к Джеффри, чтобы взглянуть на безобразный, унылый в своей серости утренний Лондон. Печальные дома провожают их чёрными глазами. Когда он уходил из Лондона в последний раз, кажется, была весна. Ветер дул особенно тёплый, ласковый, наполнял сердце верой в лучшее, а мысли – радостью и предвкушением скорых побед.

Кто бы мог подумать, что время летит так быстро.

– Знаете что, Джеффри, а я воспользуюсь вашим предложением. И пожалуй, осмотрю каюту капитана. Надеюсь, что вы ещё не выбросили все вещи, нажитые непосильным трудом предыдущего владельца.

Конечно, прошло слишком много времени, чтобы среди вещей в каюте можно было найти хоть что-то, принадлежавшее Моргане. Но ему кажется, что он так ещё немного прикоснётся к тому, чем она жила последний год перед смертью. Бентлей по-отечески похлопывает Джеффри по плечу. И, оставив его один на один со своими мыслями, спускается и уверенным шагом идёт к каюте капитана.

Резные двери с витражными окнами не заперты. Кеннет толкает одну из них и проходит внутрь. Каюта выглядит иначе, но глупо сравнивать то, что он помнит об «Остром лезвии», с совершенно иным судном. У Морганы всегда был свой порядок. Он помнит, как поразился этому в первый раз. Увидел, что ей не нужно зрение, чтобы ориентироваться. На полках даже книги стояли в каком-то особом порядке, о котором знала только она.

Кеннет прикрывает дверь.

Над письменным столом болтается фонарь с одной зажжённой свечой. Видны последствия неравного поединка между Валерией и Люси, хотя их старательно пытались прибрать. В одном из углов стоят его сундуки. Бентлей направляется к столу, по пути подбирая с пола подсвечник. Усмехнувшись мыслям, он ставит его на край стола.

– Не тот самый.

Было бы странно, если бы он действительно остался. Моргана никогда не страдала излишней сентиментальностью, да и спасла бы с тонущего «Острого лезвия» нечто более ценное. Ладонью Бентлей стирает пыль со столешницы, проходит к креслу и опускается в него. Синий цвет совершенно не ассоциируется с Морганой. Она любила красный, часто надевала зелёный и была пёстрой, роскошной, как райская птица. Мерцала и переливалась, улыбалась и смеялась. Он помнит в ней только хорошее.

Ностальгия охватывает его полностью. Взгляд останавливается на незаправленной постели, задерживается на ней совсем немного, затем перемещается на глобус и карты. Вряд ли Джеффри как капитан хоть что-то смыслит в вещах, подобных картографии. Бентлей касается ручки выдвижного ящика, дёргает на себя, но он не поддаётся. Неужели Корморэнту есть что прятать? Или он был таким невнимательным, что осмотрел не всё в каюте?

Бентлей отпускает ручку и, проведя пальцами по гладкому дереву, убирает ладонь.

<p>Глава 20. В Дублине</p>

Подобную радость он уже испытывал прежде. Несколько раз сталкивался с ней лицом к лицу и никогда не воспринимал это чувство всерьёз – ему казалось, что от радости намного реже остаются воспоминания, которыми действительно стоит дорожить. Но Бентлей думает, что радость этого короткого плавания он запомнит на всю жизнь. Всё начало двигаться в нужном ему направлении: ближе к Моргане, ближе к цели.

Тревожит лишь то, что можно было отправиться по суше – через Бирмингем до Ливерпуля, а там уже и до Дублина. Вероятно, это было бы даже проще. Но может случиться всё что угодно. И потому лучше иметь своё судно, чем искать, на чём отплыть, и нанимать ненадёжных людей. Этими мыслями он утешал себя, пока они огибали Плимут. Половина дела уже сделана, и потому лорду Кеннету остаётся только размышлять о том, какая встреча ждёт его дальше.

Он переворачивает страницы записей, которые ему предоставил Спаркс. Кэт Брюстер – ещё живая родственница Морганы. Не так-то просто было найти хоть кого-то, с кем опальная Морриган могла бы поддерживать хорошие отношения. В первую очередь потому, что О'Райли всегда была слишком умной и скрытной, чтобы рассказывать кому-то о своём прошлом. Но именно имя Кэт однажды она упоминала в диалоге. И Бентлей не может быть уверен, что это было тёплое воспоминание.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения