По следу. Возвращение Ибадуллы

робкая, но любопытная, как души девушек в стихах восточных поэтов. Чарующее мгновение длилось, длилось…

Вероятно, Алонов, не желая того, шевельнулся. Или страх преодолел любопытство. Алонов не заметил движений. Чудное видение беззвучно растаяло в туманной дымке так же непонятно, как появилось.

Возможно, что позднее такая встреча не оставила бы столь сильною воспоминания. Но Алонов навсегда сохранил ощущение близости, общности с грациозным существом. И вот сейчас точно такое же животное, в такой же пушистой коричневой шубке и, наверное, с такими же глазами, только полными ужаса, страдания и отчаяния, выбиваясь из сил, ковыляло к Алонову. Непрошенная слеза мешала ему смотреть.

Из кустов занятой врагами гривы выскочил человек. На бегу он размахивал короткой винтовкой с тонким стволом.

Не раздумывая, убийца повернул за козой. Алонов припал в кустах к земле. Глаза высохли. Он узнал бандита, которого окрестил кличкой «высокий».

Высокий остановился, прицелился… Алонов оказался на одной линии прицела с мишенью бандита: это называется на языке стрелков «быть в створе». Алонов плотнее распластался на земле. Секунда, другая, третья… Выстрела не последовало. Алонов приподнял голову. Почему-то он больше не видел козу… А высокий бандит бежал. Ружье он держал в левой руке, а правой что-то искал в кармане. Голова его была непокрыта, и Алонов видел, как в такт прыжкам на ней комом подскакивали очень длинные черные волосы.

Высокий бежал, как заправский гонщик. Ближе к берегу озера, оканчивающегося языком черной грязи на месте старого солончака, высокий остановился, нагнулся и вытащил что-то из-за голенища сапога. И тогда Алонов опять увидел козу: она поднялась из-за низкого вала, гребнем опоясывающего язык черной грязи. Алонов понял, что преследуемое животное легло, изнемогая, и, собирая последние силы, встало вновь при приближении палача.

Коза прохромала к берегу и судорожно запрыгала тремя ногами по грязи, пробивая узенькими копытцами покрытую мелкими трещинками корку размытого водой старого солончака. Шагов через тридцать коза провалилась до живота и легла головой на зыбкую поверхность. Страдающее животное сделало еще несколько слабых движений, пытаясь повернуться на левый бок и освободить перебитую ногу. Потом подняла голову. Алонову показалось, что она посмотрела на него.

Прекрасная головка упала… Корка кругом нежного коричневого тела прогибалась. От Алонова до того места, где умирала коза, было всего шагов триста.

Высокий бандит перевалил через складку берега. В

бинокль Алонов отчетливо видел опаленное солнцем худое лицо с тонким, длинным носом и близко поставленными птичьими глазами. Во всей фигуре с длинными размахивающими руками было нечто стремительное, напористое.

Рот высокого был широко разинут. Он заорал таким высоким, пронзительным голосом, что Алонов слышал каждое слово. Бандит обращался к козе:

– А ну! Постой, не уйдешь! Погоди подыхать!.

В правой руке высокого Алонов видел короткое и очень широкое, как коровий язык, тусклое лезвие ножа. Бандит сжимал его в кулаке так, что клинок торчал между большим и указательным пальцами.

Погружаясь по щиколотку в грязь, высокий бросился к козе. Алонову казалось, что бандит уже схватил неподвижное тело загубленного им животного, уже вонзает нож – столько хищного порыва было в большой, нескладной, но сильной фигуре высокого…

Не добежав до козы двух или трех шагов, высокий вдруг провалился в грязь сразу выше чем до половины бедер.

Алонов начинал догадываться, что? на вид так скромно затаилось в дальнем, диком углу водохранилища главного южного канала.

Недаром инстинкт заставил его обогнуть это не понравившееся ему место.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Возмездие

1

В сухих южных и юго-восточных районах нашей страны можно встретить особенные, странные для неопытного новичка места. Издали по блеску и отсветам солнечных лучей можно заключить без малейшего сомнения, что эта котловина, низинка, лощинка наполнена водой. Ближе – и вода превращается в лед. Каким-нибудь октябрьским утром, когда солнце еще не убрало иней, можно пройти мимо, не подозревая обмана. Но в жаркое время зрелище удивительное! И только вблизи выясняется, что здесь не лед, а соль.

Кто же принес ее сюда и постарался отложить толстым, твердым слоем?

Два работника согласовали усилия: вода и солнце. Вода использовала свои свойства – капиллярность и поверхностное натяжение, – чтобы подняться наверх, на дневной свет. А солнце, испаряя сверху воду, освобождало капилляры, превращая их в насосы постоянного действия. Двигаясь в засоленных грунтах, вода вымывает соль и выносит ее на поверхность. Вода умеет развивать давление в тонких капиллярах почвы силой до ста атмосфер, – она легко создает в земле пути для движения и подъема вверх. Сто атмосфер – это ведь сила давления столба жидкости высотой один километр. Так под поверхностными отложениями солей образуется губка – земля, источенная бесчисленными тончайшими сосудами.