По следам Листригонов

«Гикия» уже развернулась и идет назад, в Балаклаву… А вот и то место… где лежит на дне «Принц».

Костик вновь встрепенулся, лег на борт, внимательно глядит в воду…

– Сейчас не увидишь, Костик, – говорю и спокойно, как говорят другу, без всяких скидок на то, что мальчику всего-то три года…

– Мне уже сколо четыли. – Костик словно читает мои мысли? – А вы туда ныляли с мафкой?

– Нырял, нырял, Костик, – продолжаю я беседу на равных. – Нырял с аквалангом…

– И сто вы там насли? – глазки у мальчика загорелись неподдельным любопытством.

– Должен тебя, Костик, разочаровать, – говорю я, – золотых монет я там не нашел… Зато нашел медный поднос со словом «Принц», нашел медные трубки и гайку… довольно большую медную гайку…

Глазки у Костика загорелись еще ярче. Но он, преисполненный чувства деликатности и такта, не проронил больше ни слова… Он ерзал на сидушке, подходил к матери, вздыхал, ложился маме на колени, вставал, вновь смотрел за борт, в голубую рябь моря, но молчал…

– Да сколько же ты будешь маяться, Константин! – мать мальчика не могла смотреть на эту «муку». Ну, скажи, скажи капитану, что ты там еще придумал! Все одно ведь не стерпишь…

Костик неожиданно смело подсел ко мне рядом, на сидушку «кэпа» и ласковым голоском сказал:

– А мозно у вас, капитан, поплосить ту гайку… что с «Плинца»?

– А что, Константин, очень надо? – спросил я вполне серьезно и деловито…

– Ну, очень! – В сердцах ответил мальчик. – Публика не выдержала, и смех разнесся по всей яхте.

– Ну, хорошо, – ответил я еще серьезнее… – Но даром я ее тебе не дам…

– У меня есть стеклянный шалик, – оживился Костик, – только дома…

– Честно говоря, моя гайка тоже дома, – ответил я в такт… Костик загрустил…

– Ну ладно, – говорю, – давай так. Я передам тебе гайку завтра, через Пал Михалыча. Он на Парнасе постоянно. А вы тут рядом живете…

– Улла! – выкрикнул Костик.

– Но это еще не все…, – мальчик напрягся. Явно его стеклянный шарик был очень далеко… – Но ты мне за эту гайку пообещай вот что…

– Что? – луч надежды мелькнул в глазах мальчика…

– А вот что… Пообещай вот тут, перед всеми, перед всем обществом, что ты будешь беспрекословно слушаться маму и папу…

– Буду… буду, – зазвенел голосок…

– Ты не дослушал, Константин, – говорю я еще серьезнее, – то, что ты будешь слушаться маму и папу завтра и послезавтра – я не сомневаюсь. Но ты должен пообещать мне, и дать письменную бумагу, что будешь слушаться маму и папу, когда тебе исполнится шестнадцать, семнадцать, восемнадцать и девятнадцать лет! Вот так вот! Согласен?

Костик слегка задумался… «девятнадцать лет… такая древность…» – видимо мелькнуло в его сознании…

– Ладно! – деловито подытожил он. – Согласен!

Бумага и ручка были у меня всегда под рукой. И вот, вскоре, документ был составлен и Константин подписал его большой печатной буквой «К», За всеми этими событиями мы и не заметили, как притёрлись к причалу № 260, в Балаклаве, пришвартовались среди зеленых рыбацких лодок, яликов, и баркасов…

…Когда все разошлись, ко мне подошла Стела Каземировна.

– Сергей Аркадьевич! – заявила она довольно дерзко, – а вы нас не искупали, как обещали!

– Да вы как-то и не стремились, – удивился я, – простите ради Бога…

– Нет, простите тут не проходит, – еще жестче голос Стелы Каземировны – мы решили сократить вам оплату за прогулку, вдвое… вот, возьмите…

И Стела Каземировна отсчитала и протянула мне ровно половину суммы…

Я сел на сидушку яхты, облокотился о спинку, задумался…

– Вы знаете, Стела Каземировна, – я сказал это тихо, – вы вообще можете не платить… Коли у вас с деньгами проблемы… Ну, сказали бы честно… ну, оплатили бы горючее – и я бы пошел вам навстречу… Сам был студентом… знаю…

– Правда? – Шефица группы даже улыбнулась… в первый раз…

– Правда…

Она с удовольствием спрятала деньги назад в кошелек…

– Ну, я пошла…? – Она переступила перила, спрыгнула на причал…

– Скажите, Стела Каземировна, – я понял уже, с кем имею дело…

– Да, слухаю…

– А ваши студенты, они кто? На кого вы их учите в вашем вузе, в вашем городе?

– Они медики! Будущие врачи…

– И вы всерьез думаете, что будущие врачи могут нормально лечить людей, ничего не зная о Льве Толстом? О Пушкине? О Есенине?

– Це москальские поэты, вони нам не треба, – был уже грубый ответ…

– А какие же поэты вам «треба»?

– Нам треба Шевченко, Франко, Коцюбинский. И чому вы розмовляете зи мною москальскою мовою! На нашей территории! Розмовлйть, будь ласка, державною мовою…

– У нас, в Крыму, русский язык родной, наш. Вы что же, насиловать нас будете?

– И будемо!

– Ну так знайте, милейшая – большего вреда языку украинскому, Украине, никто нанести не сможет. Сколько будет насильников – столько будет у вас врагов…

– А ми не боимось…

– А вы не задумывались, Стела Каземировна, почему Россия, а вышла она из Киевской Руси, как и Белоруссия, раскинулась от Балтики до Черного моря и от Петербурга до Тихого океана?

– Це не мои проблемы… – был ответ…

– Это так кажется, милейшая… А на самом деле – все дело в том, что Россия просто в массе своего населения добрая, человечная, философски мудрая…