По пути Синдбада

На следующее утро, когда мы шли под полными парусами, нас обогнали два контейнеровоза, направлявшиеся, по всей видимости, в Гонконг. А после полудня, когда ветер внезапно стих и «Сохар» резко замедлил ход, мы заметили за кормой небольшой моторный баркас, показавшийся нам подозрительным, ибо он не был похож на прибрежные рыбачьи суденышки. Вооружившись биноклем, мы увидели, что на палубе лишь мужчины. Глядя на это судно, я вспомнил, что в Сингапуре портовые власти предупредили меня, что в здешних водах можно подвергнуться пиратскому нападению. По самым скромным подсчетам, современных морских разбойников насчитывалось около пятнадцати тысяч. Прекрасно вооруженные, они пользуются быстроходными катерами и в проливах нападают даже на танкеры. Но в основном добычей пиратов становятся небольшие суда: грузы и ценности разбойники отнимают, а команду обирают до нитки.

Конечно, «Сохар» в случае нападения не смог бы уйти от пиратского корабля, оснащенного двигателем. Допуская возможность пиратского нападения во время перехода через Малаккский пролив и Южно-Китайское море, мы готовились к обороне. Три автомата Калашникова, три пистолета и несколько гранат со слезоточивым газом — вот на что мы рассчитывали в случае нападения. Это оружие мы получили еще в Маскате, его отбирал Питер Доббс, посетив оружейный склад. Питер прошел военную службу в парашютно-десантных войсках английской армии и хорошо разбирался в оружии. Под его руководством мы время от времени разбирали и смазывали автоматы и пистолеты, а также проводили учебные стрельбы, используя в качестве целей плавающие предметы: пустые консервные банки, бутылки, коробки. Впрочем, мы и сами могли сойти за пиратов. Половина наших людей носили окладистые черные бороды, на их головах были тюрбаны, а на перевязи у каждого болталось по упрятанному в ножны ножу. Чего стоил один Мусалам! Ухарские усы, волосатая грудь, пронзительный жгучий взгляд из-под тюрбана, надвинутого на лоб, да еще в руках автомат Калашникова — ни дать ни взять настоящий современный пират!

Мы напрасно беспокоились. На баркасе оказались не морские разбойники, а вьетнамские беженцы, державшие путь на Тайвань, что выяснилось после того, как Питер Доббс и Тим Ридмэн, вооруженные до зубов, подошли к подозрительному баркасу на нашем динги. Баркас представлял собой небольшое суденышко длиной около 25 футов, с низеньким подпалубным помещением, в котором находилась крошечная каюта, отделенная от машинного отделения. Это небольшое суденышко служило уже в течение восьми дней пристанищем для восемнадцати человек, среди которых были и дети, даже грудные.

Естественно, мы оказали беженцам посильную помощь. Ник Холлис, наш врач, тщательно осмотрел всех вьетнамцев. Он нашел их в удовлетворительном состоянии; его беспокойство вызвали только дети, получившие солнечные ожоги. Тому было объяснение: каюта на суденышке была крайне мала — а какой ребенок высидит в закутке долгое время? Ник оказал детям медицинскую помощь, изготовил им микстуру от возможного энтерита, а также передал на баркас аптечку — набор лекарств для оказания первой помощи. По счастью, на суденышке нашлась молодая женщина, немного говорившая по-английски, и Ник объяснил ей, когда и как пользоваться лекарствами.

Пока Ник осматривал беженцев, мы перевезли на баркас бочонок с водой, по мешку с рисом, финиками и сахаром, большой кусок парусины для изготовления тента (защиты от солнца), а также несколько кусков мыла — на баркасе повсюду валялся уголь, на котором вьетнамцы готовили пищу, и все люди были изрядно грязными. Правда, и уголь у вьетнамцев заканчивался, и им исключительно повезло, что им довелось встретить корабль, который мог поделиться с ними этим архаическим топливом.

Но наибольшая беда беженцев состояла в другом: они потеряли ориентацию в море и не имели понятия, где находятся. Карт на баркасе не было, а компас вышел из строя. Это был жидкостный компас американского производства, видно, списанный по истечении срока службы. Он представлял собой наполненный масляной жидкостью котелок, в котором на вертикальной оси закрепляется алюминиевая картушка. Компас не работал лишь потому, что в котелке не было жидкости (она вылилась, когда котелок нечаянно опрокинулся). Я налил в него подходящего масла, и компас вновь заработал. Удивительно, но на баркасе не нашлось ни одного человека, знакомого с мореплаванием. Капитаном назвался молодой человек лет двадцати, но он имел лишь смутное представление об управлении своим судном. Я помог вьетнамцам, как мог: набросал на бумаге путь, который им следовало пройти. С помощью женщины-переводчицы капитан понял меня.

— Спасибо! Спасибо! — то и дело повторяли вьетнамцы, получая от нас мешки с продовольствием, которое мы перевозили на динги.

У детей особый восторг вызвали финики, да еще в огромном количестве, достаточном по меньшей мере на месяц.

— Спасибо! Спасибо! — звучало снова и снова.

Напоследок мы поделились с беженцами одеждой.

— Спасибо! — скандировали вьетнамцы, прощаясь с нами.

— Счастливого пути! — отвечали мы.